«Мои товарищи-однополчане получали письма из дома, в которых дети спрашивали своих отцов: «Папа, а сколько фашистов ты уничтожил?» У меня детей не было, но что бы я мог ответить на такой вопрос? Я уже около года находился на фронте и каждый день спрашивал себя, не могу ли я сделать что-нибудь более ощутимое для победы? Нет, свои обязанности я выполнял добросовестно, не жалея сил. Но всего этого было для меня мало, ведь не видно, сколько фашистов или техники уничтожила ар-тиллерия по моим данным. АИР (артиллерийская инструментальная разведка) не даёт ответа на этот конкретный вопрос, тем более занятия с офицерским и рядовым составом по военной топографии. Вот я и решил внести свой конкретный вклад. Помог случай. Дивизию с Северо-Западного фронта в апреле 1943 года перебросили в район предстоящей Орловско-Курской битвы. Мы стояли в тылу и занимались интенсивной боевой подготовкой, разведгруппы уходили в тыл врага, части пополнялись личным составом, боеприпасами, вооружением. Мы, топографы, занимались развитием опорной геодезической сети, засечкой целей – привычная работа. Как-то я шёл в полк – было это в 1,5 км от передовой – и услышал выстрелы. Оказалось, 446 стрелковый полк нашей дивизии в овраге устроил стрельбище и тренировал бойцов. И меня осенила мысль, договорился с начальником стрельбища и начал тренировки на рассвете, 2-3 часа в день. Почти весь май я тренировался. Получалось неплохо. И когда дивизию в начале июня выдвинули на передний край, это в районе г. Новосиль на восточном берегу р. Зуша, решил попробовать, как я освоил стрельбу из нашей обыкновенной трехлинейки без снайперского прицела. В течение июня, хорошо маскируясь на переднем крае, я уложил 9 фашистов. Это была, так сказать, свободная охота без приказа. О ней, несмотря на конспирацию, узнали некоторые офицеры штаба, нашлись подражатели, но один из них – не помню точно, кажется, начальник артвооружения полка капитан Ерёмин – был тяжело ранен, дошло до командира дивизии, я был вызван на «ковёр» и получил втык: «Тебя учили, чтобы ты подставлял свою башку фашистской пуле? Мне нужен штаб. Самодеятельность прекратить, а то отправлю в полк рядовым». Но за 9 фашистов всё-таки представил к награде, получил я вторую медаль «За боевые заслуги»».
Л. А. Гольберг участвовал в освобождении многих городов на территории СССР (Орёл, Брянск, Гомель, Пинск, Белосток, Коростень, Сарны, Ковель, Рига, Шауляй и других), на территории Польши (Люблин, Варшава, Познань и других).
 |
| Л. А. Гольберг (слева). Германия, Хафельсберг, 20 мая 1945 года |
Леонид Александрович вспоминал: «Во время одного из наших наступлений, когда уже было ясно, что враг обречён, но предстояло немало тяжёлых боёв, штаб дивизии передвигался следом за ушедшими в наступательном порыве полками. Наша группа представляла из себя до 30 офицеров штаба и комендантский взвод. Во время передвижения передовой дозор обнаружил немецкую часть, окопавшуюся на опушке леса. При стремительном наступлении положение войск нередко напоминало «слоёный пирог», когда войска прорыва уходили вперёд, оставляя в тылу недобитых фашистов. Очевидно, мы напоролись на немецкую часть, оказавшуюся в окружении и потерявшую связь с командованием. Мы провели разведку и выяснили, что перед нами был отставший немецкий батальон, численностью превышавший нашу группу раз в десять. Но немец был уже не тот, что в начале войны, пуганный, к тому же абсолютно не знающий обстановки. И начальник штаба решил атаковать. Мы разделились на две примерно одинаковые группы, одна из которых обошла немцев лесом с тыла, а другая атаковала в лоб, через поле. Было решено во время атаки устроить побольше шума. По сигналу мы бросились вперёд. Нас было мало, было страшно, но мы палили из всех видов оружия и орали «ура» во все глотки. По крайней мере я орал так, как не орал никогда – ни до, ни после. Если бы немцы начали стрелять… Но у них в тылу раздалась такая же пальба и такие же дикие крики «ура», и немцы начали вылезать из окопов с поднятыми руками. Пока батальон разоружали, один из немецких офицеров, поняв, что им противостоит небольшая наша группа, дёрнулся к оружию, но его тут же застрелили. Больше никто сопротивления не оказывал. Так мы пленили целый немецкий батальон, не потеряв ни одного человека».
