«Под Старой Руссой в один день я потерял многих своих боевых товарищей, а сам волей случая остался жив. Управление нашей дивизии находилось в деревне. Я со своим топографическим хозяйством разместился в избе на краю деревни. Было затишье, я скинул сапоги, портянки и растянулся на лавке. После сидения в болотах ноги были в каких-то язвах и очень ныли. Забежал один из офицеров и позвал меня обедать в «столовую», которую оборудовали в избе на другом конце деревни. Я представил, как буду натягивать сапоги на изъязвлённые ноги, и решил никуда не ходить, только попросил принести мне что-нибудь на обед. Прошло немного времени, как неожиданно начался налёт – разрывы бомб, вой моторов, пулемётный огонь. Я выскочил из избы: по деревенской улице в сторону леса неслась полуторка. На мои взмахи руками водитель не реагировал, пришлось размахивать пистолетом – надо было спасать карты. Машина остановилась, и я с сержантом бегом стал грузить топографическое хозяйство дивизии. Только слетел с крыльца, как в избу – прямое попадание, пол-избы – как не бывало. Тут я вспомнил про свой вещмешок, который остался под лавкой, заскочил обратно, схватил вещмешок – он был иссечён осколками. В этот момент бомба упал в огороде, сержант погиб. Карты мы полуторкой вывезли и укрыли в лесу. Когда налёт кончился, я узнал: в «столовую» тоже было прямое попадание бомбы, погибло много офицеров штаба дивизии, которые там обедали. Наверное, «юнкерсы» кто-то навёл. В течение получаса я дважды избежал верной гибели, но – тяжело терять товарищей».
«В лесах Северо-Западного фронта произошло моё знакомство с бывшим мар-шалом Г. И. Куликом, – рассказывал Леонид Александрович. - В нашей дивизии случилось ЧП: артиллерия накрыла свои передовые окопы. Причиной этому была неточная привязка переднего края, которую выполняли сами артиллеристы. Местность была очень трудная – практически никаких ориентиров.
Кулик, в то время разжалованный до генерал-майора, прибыл в дивизию «навести порядок». После положенного разноса в штабе он приказал вызвать топографа. Вызвали меня, поставили задачу уточнить привязку переднего края, а для того, чтобы я лучше осознал важность этой задачи, Кулик достал свой пистолет, показал его мне и сказал: «Ошибёшься – расстреляю на месте!»
С помощью сержанта и буссоли я тянул «ход» к переднему краю. В сумерках, почти в полной темноте делали мы последние засечки на передовой. Один из нас вставал спиной к противнику и включал фонарик, тщательно заслоняя его от немцев, а другой с буссолью делал засечки в направлении на фонарь.
Утром по моим данным ударила артиллерия, а я, замерев, ожидал разрешения своей участи. К счастью артиллеристы на этот раз «попали».
Грузный Кулик лазил смотреть на НП (Ред. Наблюдательный пункт) на сосну, хотя его отговаривали, и, спускаясь, сломал себе ногу».
Л. А. Гольберг участвовал в крупных сражениях: Орловско-Курской битве, форсировании рек Десна, Висла, Одер, в овладении Берлином.
 |
| Майор Л. А. Гольберг (слева) с Героем Советского Союза майором Макаровым. Германия, Хафельсберг, 20 мая 1945 года |
Перед Орловско-Курской битвой делал «ящик с песком» (макет поля боя) для Маршала Советского Союза Г. К. Жукова. (Ред. Курская битва (5 июля — 23 августа 1943 года; также известна как Битва на Курской дуге). Здесь на Брянском фронте в июне 1943 года он был награжден второй медалью «За боевые заслуги». Вот как об этом вспоминал ветеран:
