ЧИТАТЕЛЬ БИБЛИОТЕКИ «ЗАОЗЕРНАЯ»

О.И. Кандыба, 2011 год

Ольга Ивановна Кандыба родилась в Омске в 1932 году. Закончила замлеустроительный факультет Омского сельскохозяйственного института. Более 20 лет работала картографом. Вот что она рассказывает о своем военном детстве:

«Ясное солнечное утро. Воскресенье 22 июня 1941 года. Наша семья собралась провести день за городом. Погода не обманула – день простоял чудесный. Мы расположились на склоне оврага, погуляли, сходили на берег Иртыша, где тоже было много отдыхающих. К вечеру собрались домой.

По пути к трамваю встретили знакомую – она училась в сельхозинституте и шла с митинга. Она сказала, что началась война.

Отец мой – Зезин Иван Васильевич сразу сказал: «Ну, дома меня ждет повестка». И он оказался прав. Утром 23 июня он ушел в военкомат. Раза два он приходил нас проведать, а 1 июля уехал со своей 178-й стрелковой дивизией на фронт (Ред. 178-я стрелковая Кулагинская Краснознаменная дивизия). Он не был профессиональным военным. Окончил сельхозинститут. Учился, работал на машиноиспытательной станции, расположенной внизу у Иртыша в районе нынешнего СибАДИ. До войны папа преподавал в Высшей Коммунистической сельскохозяйственной школе (ВКСХШ). В 1940 году его призвали на финскую войну. По возвращении он снова преподавал в ВКСХШ. 9 июня 1941 года защитился…

Я помню, как мама – Зензина Александра Федоровна - волновалась, потому что долго не было писем. Оказалось, что они попали в окружение и еле выбрались.

Мы жили в глубоком тылу. Что у нас изменилось? Появилось много эвакуированных. В Омск прибыло несколько заводов, надо было расселять всех прибывших. Расселяли, где можно. Крестовоздвиженский собор был закрыт с 30-х годов, туда тоже привозили людей из эшелонов, и они жили там, пока не находилось другое жильё. В нашей квартире нам из трёх комнат осталось полторы. Одну комнату заняли целиком, а в другой жили и мы, и двое москвичек: мать с дочерью. Дочь работала инженером на Агрегатном заводе. Мы жили недалеко от завода, и всегда утром был слышен гудок начала смены: за полчаса, за 15 минут и ровно в начало смены.

В нашей жизни появилось много людей. Радио всегда было включено, чтобы слушать новости. Ждали писем.

Многие были озабочены тем, где добыть продукты. По карточке только хлеб ежедневно, а сахар, крупа, мыло, спички, что-то ещё – изредка. Всё остальное, по возможности, покупали на рынке: яйца, мясо, молоко. Зимой молоко привозили из деревень замороженным (круги по 1 литру или 0,5 литра). То, что давали по карточкам, можно было купить не где угодно, а только в том магазине, к которому эти карточки были «прикреплены». Получали карточки и шли в магазин поставить штамп. Всё остальное, кроме хлеба, поступало в магазин нерегулярно, и если было объявлено, что завтра будет сахар, то надо идти и стоять в очереди, на другой день его уже не будет.

На рынке кроме продуктов можно было купить, продать, обменять всё, что угодно. Торговля шла не на рядах, а в толпе, называлось это «толкучкой». Большая «толкучка» была где-то в Куйбышевском районе, но и на Центральном рынке тоже «толкались». Рынок располагался там, где сейчас ТЦ «Омский», на углу улиц Герцена и Интернациональной. Мама продала папин костюм и рубашки, свои выходные платья – кончится война, папа вернется, все можно будет купить снова…