Я сильно тосковала по родителям, братьям и постоянно стремилась домой. Несколько раз мне даже снился один и тот же сон. Будто стою я у окна нашего дома в Дубровно. А за окном во дворе на земле лежит мама, возле которой стоит немец с ружьем. Мама манит меня и зовет к себе. Но немец почему-то по-русски кричит мне: «Уходи отсюда, уходи прочь!» И я ухожу… Насколько этот сон оказался пророческим, стало известно после освобождения родной моей Белоруссии. Осенью 1944 года тетя Ира написала письмо в Дубровно. Горьким оказался ответ на него. Оставшиеся в живых после фашистского нашествия родные – мамины сестра и племянница Валя – писали, что мама и мальчики погибли зимой 1943 года. До войны Валя была секретарем райкома комсомола, а моя мама – жена коммуниста и бойца Красной Армии. Таких людей фашисты убивали в первую очередь. Поэтому вначале Валя, а потом и мама с сыновьями зимой 1942 года ушли в партизанский отряд. В партизаны ушли многие мамины родные и знакомые. Уходили целыми семьями, прихватив с собой детей и скотину. Мама с Валей оказались в одном из отрядов легендарной партизанской бригады Константина Заслонова, действовавшей в районе Орши. Зимой 1943 года во время одного из перемещений партизан боеспособная часть отряда, среди которых была Валя и мой старший брат Саша, ушла вперед, а двигавшийся следом за ними обоз, где была мама с маленьким Колей, отстал, попал в засаду и был полностью окружен карателями. По рассказам жителей близлежащей деревни всех людей, находившихся в обозе, фашисты расстреляли, обоз разграбили, лошадей, коров и прочую живность угнали. Когда через несколько дней партизаны, среди которых была и Валя, вернулись на место трагедии, чтобы похоронить убитых, то им открылась странная картина. Распряженные повозки, разбросанные вещи, множество пятен крови и ни одного тела убитого человека. Обошли всю округу и не нашли места, даже отдаленно напоминавшее место захоронения. Ни бугорка, ни холмика, ни следов свежей земли… Осталось так и неизвестно, куда гитлеровцы дели тела расстрелянных людей. Примерно через месяц нашего Сашу, которому было уже около 13 лет, вместе с еще 4 подростками командование отряда отправило с поручением. Никто из этой группы назад не вернулся. Где и при каких обстоятельствах они погибли, неизвестно.
Так я осталась наполовину сиротой. Но теплилась еще надежда, что закончится война, и с фронта вернется мой папа, но и эта искорка после войны полностью угасла. Вернувшийся после Победы в Дубровно папин однополчанин дядя Леня, сообщил, что Юрченко Василий Прохорович погиб в 1943 году под городом Орел.
Роковым стал для нашей семьи 1943 год – я осталась круглой сиротой. Я потеряла всю родную семью и вместе с тем в лице тети Иры и дяди Паши обрела новую. Не имея своих детей, они на всю оставшуюся жизнь стали моими родителями и сделали все, чтобы я ни на минуту не пожалела о том, что оказалась в их доме. Они стали моей единственной настоящей семьей. Правда, осознание этого пришло ко мне, когда я уже училась на втором курсе института. С тех пор я перестала обращаться к ним «тетя» и «дядя», а стала звать мамой и папой. Благодаря им я выросла, окончила среднюю школу, получила высшее образование в Армавирском сельскохозяйственном институте, создала свою семью. Ирины Игнатьевны и Павла Васильевича давно уже нет в живых, но я не перестаю благодарить их за то, что они для меня сделали. За то, что любили меня как родную дочь.
И, конечно же, благодарю своих родных родителей и братьев. Они своими жизнями, своим пусть и небольшим, но таким дорогим для меня вкладом в Победу в той жестокой войне отстояли мое право на жизнь. СПАСИБО им за это!»
17 мая 2016 года,
Коняева С. В.
