Жили мы в самом центре Сочи на ул. Первомайская, 16. (Ред. Поднимается на первую террасу высокого берега Чёрного моря из поймы реки Сочи, между улицами Курортный проспект, Альпийская и Тоннельная.). До моря было 7 минут хода. Под окнами нашего дома росло большое тюльпановое дерево. В мае дерево зацветало красивыми зелено-оранжевыми цветами, осенью наряжалось в золотисто-оранжевый убор. Всем оно было хорошо, но на детский взгляд имело один существенный недостаток – из-за хрупкости и ломкости веток по нему нельзя было лазать. Еще возле дома росла мушмула, и было просто удивительно, как из ее весенних невзрачных беловатых цветов потом получались такие необыкновенно вкусные желтые кисло-сладкие плоды. Мы, детвора, паслись там постоянно. Еще нас радовали растущие там же алыча и груши. Все лето до поздней осени цвели возле дома роскошные кусты гортензии.
Осенью 1944 года я пошла в школу. Из-за занятости ни тетя, ни дядя не смогли отвести меня первый раз в первый класс. Провожала меня соседка. На наш возраст пришлась очередная школьная реформа – в школах ввели раздельное обучение мальчиков и девочек. (Ред. Введено в 1943 г. в семилетних и средних школах Москвы, Ленинграда, столиц союзных республик, областных и краевых центров и ряда крупных промышленных центров СССР. Эксперимент военных времён не был повсеместным и затронул всего 2% общего количества советских школ.). Училась я в женской средней школе № 1 города Сочи. Это было старое 3-этажное здание бывшего Реального училища на ул. Орджоникидзе. Мальчики учились в соседней школе, и мы дразнили их, когда ребята проходили мимо нас. В соседнем доме (уже после войны) жил обычный мальчик, с которым я занималась в доме пионеров в одном географическом кружке. И откуда же мне было знать тогда, что хожу по одной улице с будущим летчиком-космонавтом, дважды Героем Советского Союза Виталием Ивановичем Севастьяновым.
Кроме учебы была у меня домашняя обязанность. Каждый день я с судками ходила в столовую за обедом. Врачам дома готовить было некогда, и им за небольшую плату готовили в столовой. Из столовой я приносила супы, картошку-пюре. Иногда в середине картофельной горки была небольшая вмятина, куда наливалось немного масла.
Как-то раз в 1945 году дядю Пашу за работу премировали живым поросенком. Крошечного поросенка принесли домой, и поместили в нашей квартире на балконе. Обретался он там до одного случая. Как-то мы с Васькой – так окрестили поросенка – бегали наперегонки по недостроенному балкону, один из торцов которого не был до конца огорожен. Я успела затормозить, а Васька нет, и со всего размаха грохнулся с 3 этажа на землю. Домой его принесли еле живого. И дядя Паша потратил немало сил, приводя его в чувство, и потом еще долго лечил животное. После этого Ваську перевели в самодельную будку возле дома. А у меня появилась новая обязанность. Сделав уроки, я шла на улицу рвать траву, которой потом и кормила своего поросячьего друга по играм. Еще я гуляла с ним по городу Сочи, водя его, как собачку, на шлейке. Вскоре Васька вырос в хорошего кабанчика и сам стал водить меня на прогулку – он стал сильным и бегал так быстро, что буквально тащил меня за собой. Зрелище было комичное.
