Прогулка вторая

Шли по правой стороне улицы Капцевича (по Красному пути, то бишь)…

 

 

Вышли на площадь к Успенскому собору. Он стоял такой красивый, такой знакомый. Ленка улыбнулась ему как родному, оглянулась на  Красный Путь. Обычная деревенская дорога, правда, широкая и прямая, но… ни библиотеки, ни четырех «свечек» в перспективе, ни строящихся высоток у метромоста… Кинотеатра Маяковского здесь не будет еще лет 60.

Посмотрела вдоль Александровской (нынешней Интернациональной): дома, заборы, заборы, дома. Пыльная дорога, местами заросшая низкой плешивой травкой, плавно поворачивала вправо.

Обошли Собор.

 

 

Прохор сказал, что он еще не действует, осенью только освящать будут, а пока внутри идет роспись да алтарь устанавливают. Ленка вспомнила, как бегали они с подружками смотреть на огромный купол, когда он еще на земле стоял. «Надо же, - подумала она, - это я во второй раз вижу, как собор готовят к открытию. Три года назад тоже торжественно открывали. Полгорода тогда собралось на площади, концерт был большой, Михалков приезжал». Эх, думала Ленка,  загребая ботинками дорожную пыль,  где вы, красивые дорожки, подсветка, клумбы… Чахлые деревца, росшие на добром расстоянии  от храма, не создавали ему  никакого антуража. Порывы ветра  на таком свободном пространстве взметали тучи песка. Он заставлял щуриться, колол щеки и забивал глаза.  Там, где не было травы, песок собирался маленькими дюнами.

Серого дома (местный комитет КГБ - прим. авт.), своей строгостью и монументальной загадочностью внушавшего омичам всех поколений легкий трепет (пожалуй, далеко не каждый житель города может похвалиться тем, что видел как туда кто-нибудь входит или оттуда выходит), еще не было. Вместо него стоял двухэтажный особнячок, по Прошкиным словам – архиерейское подворье.

 

 

В глубине улицы, уходящей вправо, Ленка увидела силуэт Тарских ворот.

Двинулись вниз по Чернавинскому проспекту, в простонародье - Любинскому. Прошли по краю Базарной площади, примерно там, где потом построят красавец Драматический Театр. Дорога пошла вниз. Левая сторона по ходу была почти узнаваема. Вот он новенький магазин Шаниной (нынче Торговый дом «Любинский»)...

 

 

...вот знакомые Ленке дома с магазинами, за сто с лишним лет поменявшими, пожалуй, только вывески, да обросшие проводами.

 

 

Прошка перескочил через канаву, отделяющую проезжую часть от пешеходной,  и гордо зашлепал по мощеной кирпичом и галькой дороге.

- У нас здесь замостили недавно, - скрывая за небрежным тоном гордость коренного горожанина, сказал парнишка, – как в столицах.

Проезжая часть была земляная, вся в разводах засохшей грязи. Повозки, телеги, верховые, пешие – все споро двигалось в обе стороны. Где-то впереди, четко отбивая сапогами шаг и отмахивая рукой, шла колонна военных с длинными винтовками за спиной, щетиной торчавшими над головами. Мужчины в черных, серых, темно-синих кителях и мундирах, встречаясь, по-военному отдавали честь. Какие-то парни в фартуках и высоких картузах тащили из магазина  большие коробки и грузили их на подводы. Крестьянки в темных платках, длинных юбках и пестрых кофтах,  наклонив головы, несли корзины,закрытые белыми тряпицами.

В пролетках проезжали важные дамы в таких удивительно красивых шляпах, что Ленка выворачивала шею и спотыкалась на каждом шагу.

По правую руку Любинского проспекта вообще… не было.

 

 

Большой земляной вал, поросший бурьяном, плавно снижался вместе с дорогой...

Подошли к мосту, и Ленка обомлела. Там, где глазу привычно было скользнуть вверх по «трамплину» музыкального театра, на фоне серого неба металась стая ворон, а на том месте, где всю Ленкину жизнь стоял памятник Ленину, высилась огромная белостенная церковь с зелеными куполами.

 

 

За ней - красивый бело-желтый дворец с башенкой, в котором девочка с удивлением узнала городской музей.

- Откуда здесь церковь?

- Да ты что? Больше ста лет уж стоит, - Прохор широко перекрестился.

- Снесут ее, Прохор, после революции, и памятник поставят главному революционеру.

- Посмотрим еще… - пробурчал Прошка и помрачнел. Про революцию и войны Ленка ему уже поведала.

Панорама  города,  возникшая перед глазами,  изрядно удивила девочку.

Город был одноэтажным. Деревянные дома с тесовыми и соломенными крышами, с серебристыми от времени бревенчатыми стенами тянулись и тянулись к горизонту. Над ними как айсберги возвышались церкви и несколько каменных построек.

 

 

Ленка покрутила головой и насчитала три православных собора, мечеть с двумя высокими минаретами на месте нынешнего ТЮЗа, костел с католическими крестами. Эти храмы было видно издалека, и казалось, что их   многовато для такого маленького города. То ли потому что половины из этих церквей уже не было в 21 веке, то ли высотные здания закрывали их от взора, но в современном городе они не производили столь величественного зрелища как сейчас. Слева возвышался над домами  теремок Городской Думы. От него разбегались в разные стороны пыльные дороги.

- Лен, ты иди потихоньку, я с пацанами знакомыми поздоровкаюсь и догоню, - Прохор уже махал рукой группе подростков, идущих к мосту от небольшой рощицы.

Девочка ступила на мост. Он был старый даже на вид, весь трясся и дрожал  как живой. Дойдя до середины, Ленка облокотилась на поручень и с огромным с интересом уставилась вниз. Омка, оказывается, раньше была гораздо шире и полноводнее. Никаких привычных белых катеров, конечно, не было. Там, где в 21 веке гуляют мамаши с детьми и влюбленные парочки, а тетенька громким голосом приглашает всех на прогулки по Иртышу, громыхала, гудела, стучала, суетилась и ругалась Пристань.

 

 

Оба берега заставлены были  товарными складами, штабелями деревянных поддонов, повозками,  грубо сколоченными козлами. По сходням и причалам носились крепкие хмурые мужики, сгружая с барж и пароходов огромные мешки, бочки, ящики, тюки, корзины. Почти до самой середины реки с обеих сторон пришвартованы были разные речные суда. Гудели буксиры, разворачивая в Иртыше синие и оранжевые пароходы, сновали лодчонки.

Ленка смотрела на водовороты, бурлившие под мостом, и думала, что, пожалуй, нет и не было никогда ни одного омича, хоть раз не постоявшего на этом месте, не вдохнувшего ветер с речного простора, не смотревшего, как коричневатая Омкина вода сливается с серо-стальными волнами Иртыша…

- Вот сюда как раз и причалил на пароходе царь наш Николай Второй, когда из Японии с Петербург возвращался, - Прошка встал рядом, слегка перевалился за перила. 

 

 

- Царь? – очнулась Ленка.

- Ну! Мне тогда лет семь было. Я хорошо помню. Народу собралось!!!

 

 

Тыщ  десять! Батя меня на плечи посадил, я все видел. Вот здесь арку триумфальную построили, - Прошка махнул рукой примерно на то место где через сто лет пройдет подземный переход. – Все с цветами, ветками зелеными.

 

 

Губернатор с губернаторшей хлеб-соль на золотом блюде поднесли. Царь вначале пешком до церкви шел. Все «ура» орали, я чуть не оглох. Потом Николай со свитой к губернатору во дворец пошел. Помню еще у Собора Успенского, его тогда только строить начинали, так царь самолично камень заложил в основание...