Солдат Отечества

  

И на этой половине –

У передних наших линий,

На войне не кто как он

Твой ЦК и твой Калинин.

Суд. Отец. Глава. Закон.

А. Т. Твардовский

 

Начнем традиционно – с эпиграфа. Цитата эта отражает не только суть следующего за ней текста. В ней заключено отношение автора к памяти выдающегося военачальника. Это не просто дань – историческая веха по поводу 100-летия юбилея со дня рождения маршала. Это мировоззрение людей, прошедших горнило Великой Отечественной войны. А я один из них.

Иван Христофорович Баграмян роился в многодетной семье бедного крестьянина. Мать была дочерью сельского кузнеца. Отец, Хачатур Баграмян, работал разнорабочим на медных рудниках, на строительстве Закавказской железной дороги. Именно там, в путейской казарме, близ станции Елизаветполь 20 ноября 1897 г. (2 декабря нов. ст. – Е. Е.) и появился мальчик, которого нарекли Ованесом. Его детские и отроческие годы прошли здесь же, в родительском селе Чердахлы и на станции Елизаветполь (Гянжа). Там же окончил пятиклассное железнодорожное училище. Затем Тифлисское техническое училище, которое окончил весной 1915 г. Но железнодорожным техником поработать ему не довелось. Шла армяно-турецкая война.

Баграмян прожил долгую, деятельную и счастливую жизнь. Ни один советский маршал не оставил столько книг и иных публикаций о своем «пути наверх», как Баграмян. Легендарный «первоконник» С. М. Буденный, Г. К. Жуков и другие – по одной. Да и то при помощи разного рода порученцев-консультантов, литзаписчиков... А уж о нынешних «писателях» – депутатах, артистах-эстрадниках и прочих и говорить не приходится.

Автобиографические повествования Баграмяна свидетельствуют не только о его заинтересованности собой. В них осмысление пройденного пути – социально-нравственная самооценка. Даже в авторской речи этого исключительно честолюбивого человека заголовок одной из главных его книг назван – «Так мы шли к победе». Местоимение «МЫ» отражает, прежде всего, его соучастие в эпохальных событиях, без которого собственное индивидуальное «Я» выглядело бы менее значимым.

У каждой эпохи – свои герои. Они связаны со своим временем, как корень растения с землей. Вот и Баграмян как личность и тот период, в который протекала его жизнедеятельность, и то государство, сыном и орудием которого он являлся, представляют собой одну из ярких страниц отечественной российской истории.

Жизнь любого выдающегося военачальника, очищенная от агиографического «житийного» историописания, всяческого рода «иконописи» – легенд и славословия – всегда полезна и поучительна для потомков. Воинскими подвигами и победами не исчерпывается слава Баграмяна. Поэтому не случайно ныне в России, а не только у него на родине, повсеместно на государственном уровне отмечается 100-летие со дня его рождения.

Имя этого выдающегося полководца второй мировой войны я впервые услышал еще в доармейскую бытность – по радио из «черной тарелки» – репродуктора – приемники тогда у населения Омска власть конфисковала, «чтобы не слушали вражеские голоса». В сводках о положении на фронтах зазвучало армянское имя – Баграмян. Позднее довелось и его самого лицезреть в одном из информационных фронтовых киносборников – «Союзкиножурналов», которые демонстрировали обычно в омских кинотеатрах перед началом сеансов художественных фильмов. В кадре кинохроники «Репортаж с фронтов Отечественной войны» он сидел за столом над картой фронта. За его спиной висел плакат-портрет «отца народов» – Верховного главнокомандующего. Давно и не мною замечено, что везде и во все времена путь к полководческим успехам, чинам, «маршальскому жезлу» всегда мостился трупами солдат. А рядовые воины, судя по разным полководческим высказываниям и известному наполеоновскому изречению, «должны срывать лавры или умирать на поле славы». Они лишь средство для достижения победной цели. А жизнь у солдата одна-единственная.

А тот кинокадр, запечатлевший миг боевого прошлого командарма Баграмяна, по ассоциации воскрешал в моей памяти четверостишие известного фронтового поэта-классика:

Скольких он, над картой сидя,

Словом, подписью своей,

Перед тем в глаза не видя,

Посылал на смерть людей!

А что касается слова патриотизм, то оно всегда являлось категорией идеологической. А во времена, о которых идет речь, социальная сущность Отечества была замешана на идее «социалистического патриотизма», тесно связанного с «пролетарским интернационализмом». И армия, в которой я служил, была «рабоче-крестьянской».

Я, конечно, не думал, не гадал, что мои военные дороги когда-либо пересекутся с путями этого известного военачальника.

На завершающем этапе войны наша сибирская маршевая рота семнадцатилетних необстрелянных ребят прибыла на Прибалтийский фронт, в действующую армию, которой командовал Баграмян. Да и позднее, в первые послевоенные годы моей службы в Восточной Пруссии, Кенигсберге, Курляндии, он возглавлял Прибалтийский военный округ. Там и довелось мне не только лицезреть его «живьем», но даже пообщаться с ним. Главным образом, кратко отвечать на вопросы, задаваемые командармом.

 

***

 

Баграмяну, что называется, «на роду было написано» – стать воителем. Он и в российскую армию вступил вопреки запрету отца и родных, отговаривавших его: «Не ходил бы ты, Ванек, во солдаты».

Это произошло в то самое время, когда армянский народ вел национально-освободительную борьбу с турецкими поработителями. Позднее маршал вспоминал, как преодолел сопротивление родителей: «... 9 октября 1915 года я по зову моего сердца надел форму российской армии». Он всегда считал и повторял: «...путь армянского народа, к счастью, пролегает через братский союз с русским и другими народами». Движимый любовью к Отчизне, он «... не мог остаться в стороне от борьбы против ненавистных врагов моего народа». И здесь, ступив на «тропу войны», он по-настоящему осознал: «.. только плечом к плечу с российским солдатом мне будет под силу сражаться против турецких палачей». Азбуку военной службы, как и первое боевое крещение, он постигал, на Кавказском фронте. От борьбы с турецкими захватчиками, к борьбе за власть Советов в Армении пролегал его путь в Красную Армию. И вот он уже «на коне» – молодой командир кавалерийского полка. Армейская «служба со шпагой» стала для него видом деятельности, которым он всю жизнь занимался профессионально и с большой любовью. А в межвоенный период практический опыт обрастал теоретическими познаниями.

«Хочешь мира – готовься к войне», 20-е годы – период военных реформ, совершенствования командных кадров. Баграмян много и старательно учился. Сначала в Ленинграде в Высшей кавалерийской школе. Затем с 30-х годов в Москве на курсах усовершенствования высшего комсостава. В канун войны он оканчивает академию Генерального штаба... И даже некоторое время работал старшим преподавателем. Но по натуре своей, характеру он был все же командиром. «Как кочевника тянет в путь», так и он «страстно желал возвратиться в строй».

Великая Отечественная, можно сказать, – апофеоз всей полководческой деятельности Баграмяна. Его звездный час. Тот самый «социальный лифт», который стремительно вознес на вершину славы. Войну он встретил в зрелом возрасте и всеоружии своего двадцатилетнего практического и теоретического командного и штабного опыта. А начинал полковник Баграмян свое восхождение к славе на Юго-Западном фронте. Начальником оперативного отдела.

Вот главные этапы его боевого пути.

Ноябрь 1941 г. Участие в разработке первой крупной наступательной операции против танковой армии Клейста. Результат – освобождение Ростова. От дивизии СС «Викинг» осталось лишь название. Танки Клейста не прорвались к Кавказской нефти. Следующий этап деятельности Баграмяна – оперативное управление войсками трех фронтов: Брянского, Юго-Западного и Южного. Им разработан и успешно осуществлен план Елецкой операции, оказавшей существенную помощь войскам, участвовавшим в контрнаступлении под Москвой.

В начале 1942 г. генерал Баграмян участвует в планировании Барвенско-Лозовской наступательной операции. Взломав прочную оборону противника, войска сковали силы донбасской группировки вермахта и продвинулись на сто километров к Западу. Он показал себя блестящим штабистом, владеющим оперативным искусством.

Лето 1942 г. Баграмян всегда стремился со штабной работы перейти на командную должность. Наконец, он командующий 16 армией Западного фронта. Отражает крупное наступление на Калужском направлении. А в период зимнего наступления 1942-1943 гг. проводит ряд успешных операций, разгромив несколько вражеских дивизий. Слава его армии растет. Она преобразовывается в гвардейскую.

Лето 1943 г. Гитлеровское командование решило взять реванш за Сталинград. В районе Орла и Курска, создав глубоко эшелонированную оборону, бросило в бой 38 дивизий вермахта, танки, самолеты. В результате контрнаступления армии Баграмяна в боях под Орлом и Брянском наиболее ярко проявился его полководческий талант. Пройдено свыше 200 км, освобождено 800 населенных пунктов. В результате ожесточенных боев сломлено сопротивление 20 пехотных и танковых дивизий противника.

Осень 1943 г. Новое назначение. Генерал армии Баграмян – командующий 1-м Прибалтийским фронтом. Городокская операция на Витебском направлении. Освобождено 1200 населенных пунктов. Войска Баграмяна уничтожили 65000 солдат и офицеров противника. Захватили большое количество военных трофеев. Салют Москвы – войскам Баграмяна. За Витебской – без передышки – Полоцкая операция.

Лето 1944 г. Штурм Полоцка. Уничтожено 6 отборных вражеских дивизий. За успешное выполнение войсками фронта операции «Багратион» по освобождению Белоруссии и выход к границам Литвы и Латвии Баграмяну присвоено звание Героя Советского Союза.

Осень 1944 г. Новая, вошедшая в историю Великой Отечественной под названием Прибалтийская, стратегическая операция. Сначала на Рижском, а затем Мемельском направлениях. Результат – выход к Балтийскому морю и отсечение немецкой армейской группы «Север» от «преддверья Фатерлянда».

Февраль 1945 г. Завершающий этап войны. Восточно-Прусская операция и штурм Кенигсберга. Баграмян – командующий Земландской группой войск. Первый заместитель маршала A.M. Василевского на 3 Белорусском фронте. Баграмян со своим штабом тщательным образом разработал план сокрушения Кенигсберга и группы немецких войск, блокированных на полуострове. После четырехдневного героического штурма гнездо прусского милитаризма – крепость Кенигсберг была взята. 9 апреля Москва салютовала героям.

Уже после капитуляции Германии Баграмян нанес последний завершающий удар по войсковой группе «Земланд». 30 тысяч солдат и офицеров сложили оружие. Разгромом Восточно-прусской группы фашистских войск завершилась боевая деятельность Баграмяна на полях сражений. За этой краткой сухой хроникой главных биографических фактов из жизни полководца – четыре долгих года жестоких кровопролитных сражений и горечи отступлений, оборонительных боев, огромных людских потерь. Все эти ужасы и кошмары войны, огромные жертвы и разрушения во имя жизни, свободы, независимости – триумфа советского строя и социализма.

 

***

 

А наша встреча с бывшим командующим Земландской группой войск произошла при следующих обстоятельствах. Все там давно уже отшумело и улеглось, когда подразделение, получив задание, двигалось пешим порядком, что называется, «с сухарем в кармане». На очередном привале сидим на обочине шоссе, жуем «сухпаек». Мимо изредка так техника движется, отдельные группы «братьев-славян» проходят. Обмениваются на армейском сленге впечатлениями. Кто в те времена видел три оборонительных обвода — уму непостижимо, как эту систему сломили. Такая неприступная крепость... накрылась! Неожиданно рядом со мной взвизгнули тормоза – открытый виллис остановился. За ветровым стеклом, рядом с шофером сидел командир в полевой форме. По внешнему виду, как ныне выражаются, «из лиц кавказской национальности». В хорошем расположении духа, улыбчивый, а потому неформально так сказал: – Привет «инфантерии»! Подбежал наш «окопный маршал», выпускник скороспелых фронтовых курсов старлей Чачев и сиплым простуженным голосом гаркнул: – Здравия желаю, товарищ генерал армии! А командарм продолжал: – Солнышко пригрело. Скоро, солдаты, на «подножный корм перейдем» – В смысле с консервов на огородный овощ. Ну и все такое прочее. Словом, знал основную заповедь – путь к сердцу солдата лежит через желудок.

Затем генерал обратился ко мне: – Из каких мест? – Из Омска. – Сибиряк, значит? – Так точно. – Знаю, известный город. И, как это бывает в таких случаях, по-видимому, не раздумывая, сказал первое, что пришло на ум – по ассоциации – «Омск – гражданская война». Разумеется, знал непосредственных участников событий. – Известный город, – повторил он, – Тухачевский брал в гражданскую.

Мне, коренному омичу, хорошо наслышанному от родственников, соседей и других свидетелей, историю «освобождения», не замутненную позднейшим идеологическим освещением «официальных историографов», странно было слышать из уст командующего, да еще в такой необычной обстановке, под стенами поверженной прусской столицы имя «врага народа». К тому времени оно, казалось, навсегда «кануло в Лету». Во всяком случае для меня. – Было дело, – отвечаю. Только то «омское взятие» ни в какое сравнение с нынешним кенигсбергским не идет. Там была не более чем «увеселительная прогулка» по городу без боев. Командарм, конечно же, лучше меня помнил и не сравнивал эти исторические события.

У меня, замечу, никогда не было этакой робости или подобострастия перед большим начальством, но все же в подтверждение «железной логики» военачальников всех времен и народов добавил известный армейский афоризм: «Города СДАЮТ солдаты. Генералы их БЕРУТ». Он посмотрел на меня таким долгим внимательным пристальным взглядом и уже тихо произнес: – Грамотный. Сразу видно – «гимназист». Из какого подразделения? – Связист, – отвечаю, – полкового взвода управления. – Армейская интеллигенция, значит. Генерал сказал еще несколько ободряющих фраз из лексикона общения с «нижними чинами» и покатил «дорогой побед» – так он назвал впоследствии свои мемуары – дальше. А по краям шоссе стояли солдаты, приветствуя великого сына Айастана, полководца божьей милостью, генерала армии Ивана (Ованеса) Христофоровича Баграмяна. Вот только свою маршальскую звезду за ту войну получил он лишь через 10 лет, после смерти генералиссимуса, весной 1955 года. Еще дважды довелось мне в 1946–47 гг. видеть его во время посещения им наших частей уже в должности командующего пограничным Прибалтийским военным округом. А то выражение «гимназист», сказанное генералом, так в качестве прозвища и закрепилось за мной до очередной аварии, когда я вновь в госпиталь попал, а из него в другое подразделение. Вот и справочка та самая, напечатанная на обороте немецкой полевой карты – с бумагой дефицит был – лежит передо мной. Госпиталь № 4866 в самом Кенигсберге находился. Я в нем недолго прокантовался на чистых простынях. Как гласит эта бумага за делопроизводственным № 389, красноармеец Евсеев Евгений Николаевич после операции и лечения, на основании расписания болезней – Приказа НКО № 336 – «признан годным к нестроевой службе». По тем временам «нестроевая» была более тяжелой нежели строевая.

Вот и наш «Ваня-взводный» тоже усвоил, чуть что, какая «интеллектуально-гуманитарная» консультация необходима, сразу кричит – Где гимназист? Являюсь. А если «не в курсе», то – Чему тебя учили? Сколько лет на школьной скамье штаны протирал! Сам-то он 4 класса кончил. До войны бригадиром плотников в колхозе работал. Из тех фронтовых офицеров-выдвиженцев, которых после Победы всех сразу в отставку отправили. Поскольку училища военные не кончали. Оправдываюсь – Да я школу-то не закончил, война началась.

Попутно отмечу, что еще в бытность моей службы, после вхождения Кенигсберга в состав России в его уличной топонимике произошли некоторые изменения. Так, улица, носившая имя кенигсбергского бургомистра 18 столетия Теодора Готлиба фон Гиппеля, в честь моих земляков, участвовавших в штурме крепости, получила наименование – Омская. А другая, именовавшаяся Дровяная, была переименована в Набережную генерала Карбышева.

Несмотря на решение Потсдамской конференции Великих держав о передаче Кенигсберга и части Восточной Пруссии, военно-политическая обстановка здесь еще долго продолжала оставаться довольно сложной.

 

***

 

Триумф победителей. 24 июня 1945 г. Герой, стратег, полководец Баграмян с чувством исполненного военного долга перед Родиной чеканит шаг по брусчатке Красной площади. Во главе своего полка I Прибалтийского фронта. Взмахом клинка приветствует членов партии и правительства, стоящих на трибуне Мавзолея. Это его победная «дорога славы», начинавшаяся 4 года назад на Юго-Западном фронте…

Соратники Баграмяна и другие выдающиеся советские военачальники в своих высказываниях-оценках отмечали несомненную высокую профессиональную военную эрудицию и полководческий талант Баграмяна. Авторитет среди партийного руководства, государственных деятелей страны и в послевоенные годы позволил ему занимать высшие должности в Вооруженных Силах – командующего округом, начальника академии Генштаба, заместителя министра обороны...

История – не что иное как «деятельность человека, преследующего свои цели». И в этом смысле вся жизнедеятельность Баграмяна свидетельствует о его неуклонном, страстном стремлении осуществить себя в качестве исключительной и не только военной личности. И в этом он преуспел.

Как историческая личность Баграмян является не только представителен своей нации, класса, но, прежде всего, талантливым исполнителем и выразителем идей и целей, преследуемых партией ВКП(б)-КПСС. Вернее, того руководящего слоя, в который он стремился попасть. Интересны и потребности которого в силу своего таланта и способностей он неукоснительно претворял в жизнь. Именно от успешных результатов этой деятельности и зависел весь его «путь наверх» – в кастовую элиту руководства Вооруженными Силами страны. Маршалов Союза было лишь считанное число «штатных единичек», а честолюбивых претендентов, «несущих в солдатском ранце маршальский жезл» – великое множество…

Время сильнее отдельной исторической личности. В сущности, свершенное Баграмяном как выдающимся полководцем есть выраженное самого духа того времени, расчищающего для него арену деятельности.

И в жизни Баграмяна, как и у всякой выдающейся военной личности, которой было что сказать потомкам, наступил такой период, который условно можно назвать мемуарным. Наряду с активной служебной, партийной, общественной деятельностью он пишет о том, чему был свидетелем и непосредственным исполнителем. А этот писательский период его жизни, судя по многочисленным публикациям, был довольно плодотворным. С 60-х годов от статей в периодике о пройденном пути он переходит к книжным обобщениям. Наиболее ранние издания посвящены преимущественно военно-патриотическому воспитанию молодежи. Среди них: «Боевые традиции Советских Вооруженных Сил – могучее средство воспитания трудящихся», «Великая Победа советского народа», «На пути к великой Победе», «Боевая слава», «Город-воин на Днепре». Позднее, в 80-х годах, появились «Мои воспоминания» — о довоенном периоде жизни и службе.

Его главные книги о Великой Отечественной – «Так начиналась война» и «Так шли мы к Победе» неоднократно переиздавались. Под занавес жизни он закончил серию очерков о своих боевых соратниках: Жукове, Василевском, Рокоссовском и других. Эта книга – «Великого народа сыновья» вышла в свет уже после смерти Баграмяна. Некоторые из вышеупомянутых работ издавались на других языках. В 1987 г из Еревана мне прислали прекрасно изданный фотоальбом «И. Х. Баграмян». Мы привели эту краткую библиографию, чтобы любознательный читатель мог познакомиться с его жизнедеятельностью в авторском изложении. Одним из самых полезных уроков, которые можно извлечь из знакомства с воспоминаниями о пройденном Баграмяном жизненном пути, состоит в признании невозможности существования некоего универсального рецепта «делать жизнь с кого» для всех времен и народов. И, вообще, как ее сделать достойной, благополучной, счастливой. Они политизированы и субъективны – как всякие мемуары государственного и военного деятеля советской эпохи, причастного к «властным структурам», даже если у него и встречаются в тексте оправдания типа – «мы раньше этого не знали, представить не могли» и т.п. И на этот счет сразу вспоминается фраза Б. Шоу: «Когда вы читаете биографию, помните, что правда никогда не годится для опубликования». Шутка. Но все же... Конечно, нам не дано предугадать, как слово наше отзовется... Но вполне определенно можно сказать, что преемственность в историко-исследовательской деятельности, в том числе и по проблематике Великой Отечественной войны, предполагает творческое отношение к оставленному нам предками духовному наследию, в том числе военным мемуарам Баграмяна. В них – опыт прошлого. Ведь главный смысл исторического творчества не в отрицании или разрушении созданного предками, а в совершенствовании при решении новых исследовательских задач. И в этом смысле, как выразился Б. Пастернак:

Другие по живому следу

Пройдут твой путь за пядью пядь

Но пораженье от победы

Ты сам не должен отличать.

Баграмян писал как солдат. Он не рефлексировал и не сомневался в своей правоте.

 

***

 

Последние годы жизни Баграмян активно занимался пропагандой воспитания подрастающего поколения. Он возглавлял Центральный штаб Всесоюзного похода комсомольцев и молодежи по местам революционной, боевой и трудовой славы советского народа. Всячески поддерживал развитие и деятельность военно-патриотических клубов, прикладных видов спорта, пионерской игры «Зарница», движение следопытов... Он живо интересовался делами участников походов, их находками... Потому что память о позитивных делах и подвигах предков во имя Родины порождает у молодых стремление делать и свою жизнь достойной. И пока человечество будет жить в этом мире, где нужно «держать порох сухим», из прошлого будут извлекаться и подвергаться актуализации героические традиции победных войн предков.

У каждого времени свои национальные герои... Помню, в мои предвоенные школьные годы в стране широко отмечался тысячелетний юбилей армянского народного эпоса «Сасунци Давид». А под командованием Баграмяна на Прибалтийском фронте громило фашистов танковое подразделение «Давид Сасунский».

Чем дальше уходило время военного лихолетья, тем шире и явственнее в сознании порастающего в мирной жизни нового поколения советских людей имя полководца Баграмяна превращалось в памятник его былых побед.

К 80-летию со дня рождения правительство вторично наградило его звездой Героя за заслуги «в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками». Он уже стал в глазах людей человеком-архетипом, образом героя, бронзовый бюст которого был отлит уже при жизни.

Еще при жизни само имя – Баграмян – превратилось в антропотопоним. География его обширна – район, населенные пункты, проспекты, станция метро, улицы, корабли и многие другие организации и объекты носят и поныне его имя. На фронте сражалась танковая колонна, носившая имя «Генерал Баграмян».

Он был увековечен не только в памятниках письменности и топонимике. В произведениях искусства: скульптурах, картинах, на почтовых марках, в кинофильме «Сын народа» и других хронико-документальных фильмах…

До последних лет жизни он оставался социально активным ветераном Вооруженных Сил... Принимал посильное участие в общественной жизни. Но старость, она и для знаменитого, окруженного теплом и заботой человека – не радость.

Из этого краткого историко-биографического экскурса, отразившего главным образом «штрихи к портрету» – военно-служебной деятельности полководца, как нам представляется, можно извлечь следующие выводы.

В своем стремлении к самоосуществлению, самореализации в тех непростых жизненных ситуациях и объективных возможностях Баграмян МОГ выбирать свой путь и принимать ответственность за свои действия.

В морально-волевом отношении он был СМЕЛ – обладал «бойцовскими» качествами: мужеством и силой характера. Умением заставить подчиненных выполнять его волю, приказы в сложных экстремальных ситуациях. Он УМЕЛ реализовывать на практике полученные знания и свой богатый профессиональный опыт.

За этой триадой – МОГ, СМЕЛ, УМЕЛ – стоит целый комплекс вопросов социальных, психологических об осуществлении избранной им сущности и жизненного пути. Он стремился к такой реализации избранной им сущности и жизненного пути, к такого рода деятельности, результаты которой приносили бы не только моральное и материальное удовлетворение ему, но и общественную признательность.

Он был депутатом Верховных Советов: Латвии, Армении, СССР. Членом ЦК КПСС. Стремился осуществлять «наказ избирателей» и программную политику партии.

В нашем жестко структурированном обществе, как ныне выражаются «периода развернутого тоталитаризма и авторитаризма», Баграмян, несмотря на различные политические катаклизмы – «чистки» высшего комсостава в довоенные и послевоенные годы, – благополучно прошел свой путь. Он продолжал оставаться смелым, решительным, ответственным в делах военных, но более осмотрительным в публичных речах и оценках. Как член ЦК он по своему социальному статусу входил в руководящую партийную элиту. Принадлежал к тому небольшому верхнему слою «когорты победителей», руководивших советским обществом. В руках которой и находилась реальная «власть народа». Баграмян писал, что именно партии он обязан своей карьерой и, что «каждый день нашей жизни – это новые успехи в строительстве коммунизма». Общественный стой, которому он посвятил всю свою жизнь, определил уровень его притязаний, идейную направленность и ценностные ориентации... Он был достаточно умным человеком, судя по его жизни, чтобы сознавать всю утопичность «коммунистических идеалов гуманизма» Особенно в этой реальной обстановке, его окружавшей. С ее многообразием сложных насущных политико-экономических, житейских проблём, где «пряников сладких всегда не хватает на всех». И в этом отношении, трезво осознавая и критично оценивая свое местоположение в системе тех общественно-политических отношений, он успешно реализовал свои естественные человеческие притязания на «место под солнцем».

Дорога длиною в жизнь подошла к концу... К финалу земного бытия Баграмян пришел на 85-м году жизни. Окруженный всеобщим уважением и почитанием. Финиш жизни наступил 21 сентября 1982 г. Смерть маршала явилась только началом его новой более продолжительной, чем жизнь земная – в памяти соотечественников – благодарных потомков. Будущее вырастает из прошлого...

С ранних детских лет многим из нас памятны слова поэта о том, что «начинается земля, как известно – от Кремля»... Этого символа лучезарного будущего. Именно там, на Красной площади, где каждый камень – заветное предание поколений, ставшей местом праздничных торжеств и паломничества не только российских граждан, находится Пантеон славы. Баграмян вернулся туда, где проходил торжественным маршем на историческом параде во главе своего фронтового полка Победы... У Кремлевской стены, среди могил великих людей страны нашел он свое последнее пристанище. И ныне, в день столетнего юбилея со дня рождения маршала нашей многонациональной Родины, мы с глубокой признательностью вспоминаем об этом поистине выдающемся человеке.

В вековых народных традициях историческое чувство всегда отражало непрерывность связи поколений. Благодарственное, уважительное отношение к памяти предков, прославившихся ратными подвигами во имя защиты Родины от иноплеменных нашествий. В этом ряду, в анналах истории среди героев, заслуженно увенчанных прижизненной славой, прописку в вечности получило и имя солдата Отечества Ивана Христофоровича Баграмяна.