Историограф Сибирского казачества

 Георгий Ефремович Катанаев – один из выдающихся представителей сибирской интеллигенции дореволюционной эпохи. В последнее время его имя все чаще упоминается в омской печати, однако без подробного анализа его деятельности. Настоящая статья – попытка такого анализа.

Интерес к Катанаеву – это в известной мере и размышление о наших судьбах. Его жизнь – то зеркало, в которое мы всматриваемся. Ибо прагматический взгляд на биографическую судьбу исторической личности – это еще и постижение смысла жизни собственной, поиски ответов в далеком прошлом на непростые вопросы современности.

Как никто другой, Г. Е. Катанаев имеет все основания называться патриотом Сибири. Эта характеристика, поставленная рядом с его именем, обретает глубокий личностный смысл. Автор считает настоятельной необходимостью отдать дань уважения своему земляку – омичу, чья жизнь и деятельность являет собой исторический пример бескорыстной любви и патриотического отношения к своей Отчизне.

Патриоты Отечеству были нужны во все времена. Не обойтись без них и сегодня.

Г. Е. Катанаев – видный представитель военно-исторической мысли буржуазного периода сибирской историографии.

Нельзя сказать об отсутствии внимания к его творческому наследию со стороны советских историков. Однако, начиная с 60-х годов, оно носило преимущественно «потребительский» характер – главным образом использовали его богатый источниковый базис, концептуальные положения с целью решить свои узкие тематические Задачи. Во главу угла ставилась «разоблачительная критика» автора «классово ограниченных» взглядов.

Словом, отсутствие комплексного аналитического изучения корпуса исторических материалов Катанаева и объективистский классовый подход к оценке лишь отдельных его произведений делают такую критику ущербной. Красноречивым свидетельством стремления оставить его за пределами советской историографии служат некоторые обобщающие академические труды – «История Сибири» и другие.

Да что там Катанаев! Наша академическая советская наука, создав обобщающий труд по истории сибирского крестьянства дореволюционного периода, умудрилась не заметить целого «привилегированного крестьянства» – казачьего сословия.

Но, как давно известно, «фигура умолчания» – тоже оценка, а историографический подход к оценке предполагает известную трансформацию в смысле приведения его творческого наследия к актуализации в свете сегодняшних требований исторической науки.

Катанаев прежде всего «практический» историк. А теория и практика – две взаимосвязанные стороны историко-исследовательской работы.

Катанаев не обладал развитым теоретическим мышлением, свойственным академическим» ученым. В основе его работ лежал, прежде всего, принцип «просветительского историзма». В своей исследовательской практике он шел не «сверху», опираясь на теорию, а «снизу» – от выявленного им архивного источника. Основа его трудов покоится на добротном фундаменте архивных материалов. И в этом его главное достоинство. Характерной чертой «исторического объяснения» в трудах Катанаева является прежде всего эмпирическая достоверность и конкретность фактов.
Исторические изыскания Катанаева носили в основном утилитарный характер. Обладая тонким чутьем, он с глубоким знанием дела извлекал из архивных недр круг таких исторических источников. Которые еще не утратили своей социальной функции, а подчас даже и Политической актуальности. Это помогало войсковой администрации отстаивать перед правительством права сибирского казачьего сословия, идею его «государственной пользы».

Катанаев умело использовал архивные документы в своих служебных записках, придавая им новые, вторичные социальные функции, в результате которых они воспринимались в живой связи с современностью.

Проиллюстрируем это нa одном характерном примере. Мобилизационные мероприятия, проводимые правительством в связи с русско-японской войной, вызвали волну недовольств и в сибирской казачьей общине. Наказной атаман генерал-лейтенант Сухотин пытался использовать эти события для давления на правительство в целях получения определенных льгот и привилегий. Причем небезуспешно, Сухотин попросил Катанаева подготовить такую историческую справку, которая бы аргументировано, документально отразила службу сибирского казачества «престолу и Отечеству». Основываясь на своих многолетних изысканиях, Катанаев подготовил краткую записку. В ней была отражена суть и суммированы итоги «трехвековой, временами героической, но, можно сказать, многострадальной службы» сибирского казачества. Катанаев сформулировал тезис о том, что правительственная политика по отношению к его сословию носила характер «государственного крепостного тягла». Он отмечал стремление властей сделать его замкнутым сословием по архаичным образцам «приборных людей» XVI века.

Особенно резкой критике он подверг армейское командование за последствия русско-японской войны: «...Если бы все наши войска и их ближайшие начальники до командиров корпусов включительно вели себя столь же доблестно, как Сибирские казачьи войска за всю японскую войну, результат последней был бы не столь печален, как после Мукденского сражения и позднее».

Историческая записка Катанаева была рассмотрена в Военном министерстве, Генеральном штабе и лично царем Николаем II. Она послужила основанием для признания 300-летнего старшинства Сибирского казачьего войска среди других иррегулярных частей.

За заслуги перед Отечеством Сибирское казачье войско было награждено Георгиевским знаменем.

Но не только к истории далекого прошлого обращалась его исследовательская мысль. Современность властно вторгалась в его работы. Борьба за власть Советов оказала влияние и на казачество. В марте 1918 года в Омске состоялся 3-й большой Войсковой Круг, взявший курс на советизацию казачества. В докладах на Круге и публикациях газеты «Вольный казак» раскрывалась сущность аграрной политики правящего класса войска – атамано-офицерских верхов – как «землеграбление» трудового казачества. Известно, что в среде трудового казачества не было единства по вопросу «расказачивания». Многих пугал уравнительный передел земли, боязнь потерять земельные и правовые привилегии.

Катанаев, как бывший Председатель войскового хозяйственного правления, ведавшего и вопросами наделения землей в войске, воспринял эти события как угрозу системе жизнеобеспечения своего сословия. Идеологическому обоснованию сложившихся в казачьей земельной общине социально-экономических отношений, сущность которых – сохранение и консервация муниципализации землевладения, он посвятил ряд статей, вышедших затем отдельным изданием под названием «Офицерство и рядовое казачество наше». В серии статей, опубликованных в газете «Иртыш», он выступает против разжигания розни между офицерством и рядовым казачеством на почве землеустройства. По Катанаеву отсутствие социальной гармонии в казачьей общине следует искать не в особенностях землепользования, а во «внешних» влияниях. В поисках прецедентов для своей контраргументации он обращается к историческому прошлому.

В «Генеалогической справке о войсковой старшине», на основе своих архивных изысканий, он апеллирует к массовой примитивной форме общественного сознания станичного казачества с его сословными предрассудками. В ней Катанаев обосновывает происхождение генералов и офицеров войска как выходцев из рядового казачества. Поскольку корни «родового дерева» уходят глубоко в «почву» – народ – постольку, пишет он, офицерство – «плоть и кровь», демократического трудового казачества. А факты службы многих офицерских потомков в качестве рядовых казаков приводят его к выводам о том, что сословие монолитно и, следовательно, нет причин для социальных антагонизмов. Что же касается главного вопроса – землеустройства – то «правящий класс» войска – доказывал Катанаев, – всегда исходил из «общеказачьих» интересов, так сказать, «внеклассовых», не «разбазаривал», а приумножал земельный фонд войска. Офицерство, писал он, не стремилось стать помещиками-землевладельцами, а добивалось у правительства пенсий за службу и, следовательно, не является «барством», так как не противопоставляло свои земельные интересы трудовому казачеству.

В отношении умножения войсковых земель большая заслуга принадлежала Катанаеву. В «Приветственном адресе» войска по случаю 35-летия службы отмечались его личные заслуги в закреплении навечно за сибирским казачеством 1,5 миллиона десятин земель нейтральной десятиверстной полосы, бывшей во временном пользовании, и 35 тысяч десятин Кабинетских императорских земель. Но, в сущности, формальное душевое расширение юртового надела и запасных войсковых земель не внесло улучшения в экономический быт внесло улучшения в экономический быт беднейшего трудового казачества. Поскольку в казачьей общине отсутствовало реальное равенство в землепользовании, то и система распределения носила в целом безусловно эксплуататорский характер.

Для понимания мотивации общественного поведения Катанаева следует отметить, что свой потомственный генеральский надел (номинально в 3 тысячи десятин), находившийся в Петропавловском уезде, где были сосредоточены лучшие офицерские земли, а близость железной дороги создавала их высокую стоимость, он погодно сдавал в аренду. Отсюда становится понятней его социальная позиция – конфронтация против «углубителей революции», которые с «совдеповским нахрапом» стремятся внести «раскол» в казачество и захватить «верховенство» в войске. Катанаев прекрасно понимал, что от позиций трудового казачества зависит исход классового противоборства.

Работу «Офицерство и рядовое казачество наше» можно расценивать как проявление «классового субъективизма» Катанаева. В ней проявился примат идеологического подхода над историческим при исследовании и оценке общественно-экономических Отношений в казачестве. За внешне историческим объективизмом скрываются приемы политической мимикрии, социальной демагогии, вуалируются эгоистические мотивации, связанные с защитой наиболее зажиточных казачьих слоев и офицерско-чиновничьих верхов.

В ряду его публикаций периода революции это – последний всплеск политической активности Катанаева на стороне своего класса. Больше он ничего не публиковал до конца своей жизни, а сосредоточил усилия на подготовке к печати своих неоконченных исторических работ, которые так и остались неопубликованными по сей день.