Историограф древностей российских

Борьба с государственной властью 

уходит вглубь веков.

Вся наша древность залита кровью

мятежных народных движений.

Н. П. Павлов-Сильванский

Николай Павлович Павлов-Сильванский – один из выдающихся историков России конца прошлого – начала 20 столетия. Ныне имя его если и упоминается, то разве что в вузовских лекциях о «главных течениях русской историографии». Он рано ушел из жизни. Исполнилось 90 лет со дня смерти талантливого русского историка.

Среди интересов моих современников об отечественной старине его творчество не находит должного внимания. Да и не только его. Обществу ныне не до актуализации прошлого. Оно поглощено настоящим и лучшими надеждами на будущее. Вот и Павлов-Сильванский, почитай, век тому назад напоминал о недостатках, воспитанных былыми народными несчастьями. И о новых задачах, вытекающих из этого самого неблагоприятного прошлого. А эта поминальная статья о нем написана не потому, что мои исследовательские интересы лежат в том самом периоде феодализма, которым занимался Павлов-Сильванский, а потому что Омск в его жизненной судьбе явился стартовой площадкой на пути в большую науку. Вот только в разного рода местных историко-краеведческих справочниках типа «Омского историко-краеведческого словаря» о нем даже не упоминается. А ныне тот самый «датский» скорбный случай, чтобы напомнить о том, кто, вглядываясь в темную даль прошлого, предостерегал своих современников от исторического беспамятства. И было бы несправедливым предать забвению имя человека, посвятившего свою жизнь распространению в обществе научных сведений по истории России.

***

Начнем с родословия. Отец историка Павел Николаевич по сословному происхождению – из детей служителей православной церкви. Приставку к фамилии – Сильванский предки получили, по-видимому, по принятому обычаю – приходу, где они служили. Отец его пошел по другой стезе – окончил медицинский факультет Харьковского университета. Работал в разных городах империи. Дослужился до 5 класса по «табели о рангах» – чина статского советника, получив права потомственного дворянина. А упоминаем потому, что он тоже оставил свой след в истории Омска. Сын его – будущий историк – родился в канун большого церковного праздника – Сретения Господня. 1 февраля 1869 г. в Кронштадте, где отец служил врачом 2-го флотского экипажа. Обстоятельства его появления в Омске следующие.

Начало 1875 г. ознаменовалось здесь важным административным событием. «Сменой караула» – начальников Западно-Сибирского края. На место генерал-губернатора А. П. Хрущева, назначенного в свиту императора Александра II, прибыл другой свитский генерал-адъютант Н. Г. Казнаков. В его команде и прибыл в омский гарнизон врач П. Н. Павлов-Сильванский. Представитель прогрессивной военной интеллигенции, он интересовался не только узко профессиональными медицинскими делами, но и принимал активное участие в становлении и развитии Западно-Сибирского отдела географического общества. Участвовал в экспедициях, сопровождая губернатора Казнакова в поездках по краю. По поручению общества выяснял возможности развития производительных сил, организации морской торговли в Обской губе и на Алтае. Сделал ряд интересных научных докладов в географическом обществе...

Категория «судьба» – понятие иррациональное. Кто знает, как сложилась бы судьба докторского сына Николая. Может быть, в российской армии появился бы еще один офицер, а не историк. Поскольку в Омске из средних учебных заведений имелись лишь кадетский корпус и женская гимназия. Но не все родители готовили детей к военной карьере. И у Казнакова тоже были дети. И он, первым делом, ходатайствовал об учреждении мужской классической гимназии.

В 1878 г. девятилетнего Колю определили в приготовительный класс.

Сейчас трудно сказать о причинах и предпосылках, породивших у него влечение к истории и литературе. Но одно несомненно – семейное влияние. И достоверно известно, что эти интересы развились и закрепились в годы его пребывания в стенах омской гимназии. На сей счет имеются даже свидетельства учителей, отмечавших раннее не по возрасту развитие его умственных способностей: «... любознательность весьма значительная, особенно по отношению к русской словесности и истории».

И хотя его соученики отмечали некоторую замкнутость и отстраненность от одноклассников, гимназические учителя с пониманием относились к его творческим усилиям. Еще на школьной скамье он начал «точить перо» в рукописном ученическом журнале – писал стихи, увлекался поэтом Н. А. Некрасовым, начинающим А. П. Чеховым...

Словом, в годы его пребывания в омской гимназии проходило не только первоначальное накопление знаний, но и проявлялись первые ростки его творческих способностей, предвещавшие будущие успехи на поприще научном. 6 лет, проведенных в стенах этого учебного заведения, послужили известным фактором, определившим и направление его будущих научных интересов.

Омский период жизни продолжался 9 лет – до очередного служебного перемещения отца. На сей раз в столицу империи. Там и завершил он гимназическое образование с золотой медалью. А в 1888 г. поступил на историко-филологический факультет Петербургского университета.

Уже в студенческие годы у него проявился исследовательский талант, в основе которого лежал фундамент серьезных гимназических занятий в Омске. Первое исследование посвящено петровской эпохе – «Препозиция Федора Салтыкова». Дальнейшая многолетняя углубленная работа над этой проблематикой повлекла за собой публикацию ряда этюдов и статей, объединенных затем в книгу «Проекты реформ в записках современников Петра Великого», увидевшую свет в 1897 г. Из университетских семинарских занятий, посвященных эпохе Петра I, впоследствии возникли сочинения: о Посошкове, графе П. Толстом и другие. Уже сам выбор тем, занятий свидетельствовал об его углубленном интересе к феодальной проблематике русской истории.

Сокурсники и наставники прочили ему успех именно на путях научно-педагогической деятельности в родной «альма-матер». Однако после окончания в 1892 году университета молодой историк-социолог начинал свой «чиновный путь» в Департаменте внутренних сношений МИДа. Имел поощрения, награды, неоднократно бывал за границей...

В ряду официальных служебных поручений следует упомянуть его участие в подготовке юбилейного издания «Очерк истории Министерства иностранных дел. 1802–1902 гг.». Другая работа, также связанная с архивными изысканиями, «Государевы служилые люди», и по сей день не утратившая своего значения в качестве введения в изучение вопроса – о становлении дворянского сословия в России.

На рубеже веков Павлов-Сильванский всецело погружается в изучение документальных материалов. Он помощник директора Государственного архива. Служебное положение открыло ему доступ к фондам секретного хранения. Именно знакомство с этими закрытыми для исследователей материалами и, в частности, следственных комиссий, отразивших историю освободительного движения в России 18–19 вв., послужило основой целого цикла его публикаций, в том числе биографического характера: «Жизнь Радищева», «П. И. Пестель» и других.

***

На формирование исторических взглядов и исследовательских методов Павлова-Сильванского оказало влияние знакомство с передовыми достижениями в области философии, социологии, права.

Идеи Павлова-Сильванского получили распространение не только в академических кругах, но и марксистской среде. Крупнейшие пропагандисты марксизма в России Г. В. Плеханов и революционер-публицист М. С. Ольминский усматривали в них не только научное, но и большое общественное значение.

Представители прогрессивных кругов научной интеллигенции считали, что объективно работы Павлова-Сильванского не только способствовали новому объяснению прошлого, но и содействовали борьбе за лучшее будущее страны.

Его научные идеи, представления, сформированные в виде концепций, схем, теоретических конструкций, отражали, прежде всего, определенный временной этап развития отечественного исторического познания. Восприимчивость к новым достижениям в других областях науки, ассоциативность мышления, помноженные на большой опыт архивиста, обладавшего знанием широкого круга литературных и документально-производственных источников информации, позволили ему успешно применять свои знания при исследовании системы феодальных институтов Древней Руси. Пользуясь сравнительно-историческим методом, он дал новую трактовку прошлого, сопоставив их с аналогичными учреждениями Западной Европы, и показал, как из борьбы общины с боярщиной вырастали феодальные отношения. Эта теория русского феодализма в то время была прогрессивным шагом в развитии исторической мысли. Среди историков периода империализма Н. Павлов-Сильванский признан одной из крупнейших фигур после В. О. Ключевского.

Центральное место в творчестве Павлова-Сильванского бесспорно принадлежит изучению раннего русского средневековья. Результатом его работ стала новая научная теория. Он показал общность исторического процесса России и Европы. В его работах Россия представлялась страной европейского типа задолго до того, как Петр I «прорубил окно в Европу». В них развенчана «официальная ложь» о «патриархальности» древней Руси. «Борьба с государственной властью уходит вглубь веков», – писал историк, – вся наша древность залита кровью мятежных народных движений».

Назову лишь главные, обобщающие исследования Павлова-Сильванского по истории русского феодализма: «Иммунитет в Удельной Руси», «Феодальные отношения в Удельной Руси» и «Феодализм в Древней Руси». Это наиболее репрезентативные работы по данной проблематике в отечественной историографической мысли периода империализма. В качестве члена Археографической комиссии он принимал участие в подготовке и публикации ряда источниковедческих работ, в частности «Актов о закладчиках». Здесь необходимо отметить и такой факт его научной биографии, как следование демократическим традициям исторической науки. Выражается это, прежде всего, в обращении Павлова-Сильванского к массовому читателю. Основные положения своих исследований о русском феодализме он опубликовал не в монографической форме, а небольшой по объему научно-популярной работе, не опускаясь до беллетризации повествования, а заставляя читателя мыслить. Труды Павлова-Сильванского вызвали оживленную полемику. И не только в кругах академических. Были ученые как, например, М. М. Ковалевский и другие, сразу оценившие и поддержавшие Павлова-Сильванского. Но были и другие, считавшие, что его теория – дело будущего. Много сил, энергии приходилось тратить на ее отстаивание, объяснение, отвечать на различные критические выпады порой некомпетентных критиков. Словом, как и в других областях знания, нельзя создать что-то новое, не наступив, как говорится, «на любимую мозоль» какому-нибудь именитому, чьи достижения стали уже вчерашним днем науки.

Творческое наследие Павлова-Сильванского нельзя рассматривать вне политического контекста общественной жизни. Злободневные дискуссии о формах политического устройства государства Российского – традиционная тема русских историков. Не обошел ее и Павлов-Сильванский. Осознание общественного назначения профессиональной деятельности историка оказало влияние на формирование политических взглядов и идейных предпочтений этого, в общем-то, кабинетного ученого. Научные интересы историка лишь на поверхностный взгляд были далеки от актуальных социально-политических проблем современности. На развитие его политического сознания известное влияние оказало освободительное движение начала нынешнего столетия.

События первой русской революции нашли отражение и в его научной идеологии. А она была сложной и противоречивой. Среди историков кадетского толка он стоит особняком, на левом фланге, занимая по ряду вопросов прогрессивные позиции. Либеральные взгляды в его работах перемежаются с демократическими. Партия «народной свободы», которую он поначалу активно поддерживал, стремилась привлечь на свою сторону крестьянство и сохранить царизм в форме конституционной монархии, под «фиговым листком» демократии.

Стремление этого талантливого исследователя уделить внимание текущим политическим проблемам – явление само по себе, в общем-то, нормальное. Подобно современным вузовским преподавателям времен «перестройки» Павлов-Сильванский тоже отдал дань общественно-политической деятельности. Он активно участвовал в митингах, банкетных и избирательных кампаниях по выборам в Государственную Думу. Писал и публицистические статьи в кадетскую газету «Наша жизнь» под псевдонимами, главным образом, «Историк»...

Несмотря на известные научные разногласия по исследовательской проблематике с другим видным русским историком, лидером российской буржуазии, главой кадетов и министром Временного правительства П. Н. Милюковым, Николай Павлович тоже примкнул к конституционно-демократической партии. Старая истина – ученые, как дети, не только нуждаются в «публичном одобрении», но, пожалуй, более тщеславны. А такою рода участие в общественно-политической жизни страны не только позволяет им выразить свои гражданские чувства, но и является одним из способов восполнения дефицита своего признания за пределами узкого корпоративного сообщества, к которому они принадлежат. Словом, стремление приобрести популярность в более широкой общественной аудитории.

***

В последние годы жизни реализацию своих общественных потенций Павлов-Сильванский осуществлял не только в сфере политики. В период спада массовых политических движений он обращается к педагогической деятельности. Ведет лекционную работу в различного рода «вольных» демократических учебных заведениях: на высших женских бестужевских курсах, в школе П. Ф. Лесгафта, коммерческих и др. Наконец, Николай Павлович занял кафедру истории русского права, к чему так стремился на заре своей карьеры. Но его земной путь уже приближался к финишу...

Финал наступил 17 февраля 1908 года. Скоропостижная смерть настигла его на 39 году жизни вследствие заболевания холерой. Смерть в расцвете творческих сил роковым образом прервала завершение научных планов одного из самых талантливых русских историков. Ряд его работ остался незавершенным, а оконченные – неопубликованными.

И в заключение повествования о Павлове-Сильванском я хотел бы напомнить о том, что Омск в его судьбе явился той стартовой площадкой начальной учебной социализации, которая вывела его на орбиту исторической науки. Надеюсь, что будущее поколение омичей обратится к изучению его жизни и творчества. И на омской земле имя его не будет предано забвению, как это было до недавних пор.