Юнармейцы: «Если завтра война…»

 

Среди городских общеобразовательных учреждений школа № 33 числилась образцовой. К тому же одна из учительниц, впоследствии и директор М. М. Низовитина являлась депутатом областного Совета. Уже в те далекие времена подрастающее поколение приобщали к «политическим играм» взрослых. В нашей школе всегда располагался не только временный избирательный участок, но и постоянный агитпункт. Поэтому юнармейцы: пионеры, «комса», несоюзная молодежь являлись непременными участниками различного рода агитационно-пропагандистских мероприятий, отражавших политическую жизнь нашего общества. В период избирательных кампаний ходили по домам, приглашая окружающее участок население на встречи с кандидатами в депутаты, беседы по изучению «Положения о выборах», о «сталинской конституции»... Причем школьники не были пассивными информаторами. Помню, в 1937 г. осенью появился в омской организации очередной «рулевой партии», так юнармейцев наставляли агитировать за него: «Дорогие родители, мы призываем Вас голосовать на выборах за 1-го секретаря обкома Ф. П. Наумова».

В том же году кандидатом в депутаты Совета Союза баллотировался и руководитель «боевого отряда партии» – начальник УНКВД по Омской области Константин Николаевич Валухин. Мне довелось видеть его не только на школьном агитпункте, но и на городском митинге. У потомственных старожилов-омичей он оставил о себе недобрую память. Она ассоциируется с Малютой Скуратовым. Но это отдельная история. У него был свой пунктик – «шпиономания». Валухин все призывал моих сограждан разоблачать недобитых троцкистских прихвостней и прочих «агентов мирового империализма», которые в нашем городском обществе «хитро маскируются». Все это проходило под впечатлением недавней расправы над видными военачальниками: Якиром, Гамарником... Сами понимаете, уж если замнаркома Тухачевский, то что же говорить о других, менее известных фигурах...

Но были среди кандидатов и светлые личности, в том числе уже упоминаемые мною Гуртьев, Соловьев. В 1939 г. Гуртьев, будучи уже начальником училища, тоже нередко выступал на нашем агитпункте. Его избрали депутатом областного Совета. А командира взвода Н. И. Соловьева – в городской Совет.

Нередко различные мероприятия на агитпункте сопровождались выступлениями нашей школьной самодеятельности. Если, скажем, шло обсуждение «сталинской конституции», то и репертуар был соответствующий, что-нибудь вроде:

В мудрых сталинских словах

Новой конституции

Ясно видны все успехи

После революции.

Если же изучали материалы очередных партконференций, съездов, то, конечно же, не обходилось без вариаций на тему «лучшего друга советских детей»:

Я сорву цветочек алый,

Приколю его на грудь.

Это ты, товарищ Сталин,

Вывел нас на верный путь.

Или, к примеру, такие перлы народного творчества:

Я на вишенке сидела,

Не могла накушаться.

Говорил на съезде Сталин,

Не могла наслушаться.

Еще вспомнилось. 20-летний юбилей пехотного училища. Поскольку оно было шефом моей школы. Отмечался 9 января 1938 г. Торжественное собрание с представителями общественности города проходило в здании областного драматического театра. На нем присутствовал и секретарь обкома ВКП(б) Е. М. Тетерев. Впервые мне довелось побывать в стенах пехотного училища в период подготовки к его 20-летнему юбилею. Изначально свою родословную оно вело от первых Сибирских имени 3 Коминтерна пехотных курсов командного состава, возникших в Омске в годы становления Красной Армии. Тогда еще не претендовали на «родственную правопреемственность» от военно-учебных заведений дореволюционной России. Там была организована историческая комната-музей. В ней ничто не напоминало о традиционной связи с «белой армией». Из экспонатов особенно запомнился и произвел впечатление один подарок рабочих Омской обувной фабрики. Необыкновенный сувенир, преподнесенный ими к юбилею училища, – громадный армейский сапог. А в приветственном адресе было написано: «Этим сапогом Красная Армия раздавит всякого, кто перейдет границу нашей Родины». Были там и боевые красные знамена, которыми награждалось пехотное училище.

Военной подготовкой я занимался не только в школе. В 1936 г. открылся областной Дом пионеров. В здании, ранее стоявшем против 2-го дома Советов. Поначалу он носил имя первого секретаря Омского обкома Д. А. Булатова. Даже вывеска с его именем повисела до 1937 г. Посещал я военный кружок, которым руководил Мешков. Работала и так называемая «школа младшего комсостава», готовившая руководителей школьных кружков ворошиловских стрелков. Изучали мы мелкокалиберную винтовку ТОЗ-8, гранаты, другое оружие. Занимались строевой подготовкой, устраивали военизированные походы... Там нередко проходили встречи с командирами и бойцами Красной Армии, депутатами Советов, стахановцами промышленности и сельского хозяйства... В общем, в бытность руководства Домом пионеров С. Чуменкова в нем было довольно интересно. Нельзя сказать, что в довоенные годы мы ничего не слышали о так называемом «бойскаутском движении» на Западе. Тем более что оно уже существовало три десятилетия. Информация о трансформации цивильного движения «знатоков леса» в детские военизированные организации и тогда появлялась. Но то был, как писали, «скаутизм на службе империализма». А элементы военно-воспитательной системы нашего юнармейского движения не слепо копировали западный скаутизм. Оно имело, как уже нами сказано в начале очерка, более глубокие национальные корни. Традиции, уходящие во времена основания Омской крепости. Каждое поколение вступает в жизнь на плечах предшественников. И при всей разности социальных интересов и потребностей прежде всего использует позитивный опыт, накопленный в прошлом. И в этом смысле роль такого института социализации подрастающего, как юнармейцы, движения, имеющего положительные традиции, не изжило себя. Именно такая система подготовки школьников играет важную роль в становлении личности. Она позволяет человеку легче адаптироваться при переходе в другую среду с более жесткими нормативными требованиями – армию.

В «силовых структурах» сам быт, стиль, образ жизни культивирует определенную мораль – господствует «культ силы». Иначе какой же ты «защитник Отечества»? Попадает такой призывник-«доходяга», слабак, не умеющий даже на турнике несколько раз подтянуться, и вызывает естественное неуважение сослуживцев. А что касается так называемых «неуставных отношений» и разного рода конфликтных ситуаций, то они были всегда с тех самых пор, как существуют Вооруженные Силы. Вот и начинают в подразделении о таких слабых физически и духовно, что называется, «вытирать ноги». Создается неблагоприятный социально-психологический климат в казарме. Из своего многолетнего служебного опыта казарменного общежития в главной структурной единице пехоты – роте могу сказать, что сентенции кота Леопольда здесь вторичны. Уважают кулак. Так что «при каждой неудаче давать умейте сдачи...» Отсюда мораль. Крепи дух и тело в юнармейском движении – «с младых ногтей». А оно ныне, судя по информационным сообщениям печати, зачахло в связи со школьной реформой.

Военно-патриотическое воспитание охватило все стороны школьной жизни. Оно велось не только в формах юнармейского, осоавиахимовского, физкультурного движения, но и проявлялось в творчестве художественном, в том числе выступлениях самодеятельности. Помню, как-то проводилась подготовка к смотру на лучшее исполнение строевых песен. Бывало, идешь по школьным коридорам и слышишь, как в классах разучивают песни. Из одного раздается: «Взвейтесь, соколы, орлами, полно горе горевать, то ли дело под шатрами в поле лагерем стоять». В младшей группе солист дискантом выводит:

Я пулеметчиком родился,

В команде Максима возрос.

И хор нестройных детских голосов подхватывает:

Раз, два, три –

Максим наш, кати,

Расчет, давай патроны,

Наводчик, наводи!

На другом этаже звучит песня гражданской войны о том, как «Гулял по Уралу Чапаев-герой». А в рекреационном зале школьный хор проводит свою репетицию. Там даже присутствует консультант, курсант-фрунзенец, этакий профессиональный ротный запевала. Он добросовестно отрабатывает на малолетках «командирский голос». Слышны его реплики: «Еще раз! И погромче!». В ответ по всем этажам разносится мощный припев:

На земле, в небесах

и на море

Наш напев и могуч и суров.

Если завтра война,

если завтра в поход,

Будь сегодня

к походу готов!

Но не только фрунзенцы посещали школьные мероприятия. И наши учащиеся по случаю различных «датских» событий бывали в училище пехотинцев. Выступали и на сцене училищного клуба, который находился возле Железного моста. В помещении бывшего коммерческого клуба-собрания. Однажды, в 21-ую годовщину Красной Армии, и мне довелось принимать участие в таком поздравительном походе. Помнится, моя одноклассница Н. Косякова читала стихи «Письмо наркому». Там были такие строки: «Товарищ Ворошилов, ты, верно, будешь рад, когда к тебе на службу придет мой старший брат». Смотрю как-то телевизор, а там – автор: «Случайно, говорит, взглянул на календарь и обнаружил, что уже 80 лет стукнуло». А тут не так давно в информационной программе ОРТ вновь замелькал автор «Гимна Советского Союза». Уже 85 стукнуло! Женился, говорят, «сталинский лауреат». Летит время... А ведь, казалось, еще недавно, до войны, популярный пародист Архангельский так писал о поэте и драматурге С. В. Михалкове:

Нет таких редакторов,

Кто его произведенья

Принимал бы без почтенья.

И на каждое чиханье

Раздается восклицанье:

Дядя Степа, будь здоров!

Поскольку Наташа читала михалковские стихи «Письмо Ворошилову», то мне показалось подходящим к данному случаю прочесть что-нибудь, посвященное его заместителю по кавалерии. И я выбрал простые безыскусные вирши одного «пролетарского», как тогда говорили, поэта из тех, кто «литературных академиев не кончал»:

В стране советской

полуденной,

Среди степей и ковылей

Семен Михайлович Буденный

Скакал на сером кобыле.

А запомнились они вот почему. В середине 30-х годов жили мы на очередной военно-служебной квартире в одноэтажном приземистом казарменном здании, возведенном еще в конце прошлого столетия. Дом этот и сейчас стоит на углу нынешних улиц К. Маркса, 37 (тогда Московской) и Потанинской, 2. В те времена по радио постоянно с утра пораньше передавали всевозможные военно-патриотические песни и маршевую музыку: «Марш ворошиловских стрелков», «Конармейскую», «Марш Буденного» и тому подобное. Когда из черной «тарелки» репродуктора раздавалась популярная покрассовская мелодия и «былинники речистые» начинали рассказ о том, как «среди зноя и пыли мы с Буденным ходили на рысях на большие дела», я подходил к окну нашей спальной комнаты. Из нее виднелся белый гипсовый бюст легендарного командарма Первой конной армии. Стоял он в скверике, против Управления железной дороги. Вглядываясь в профиль «первоконника», я силился себе представить, как он впереди эскадрона лихо «скакал на сером кобыле», размахивая саблей. С другой стороны здания, ближе к улице Кузнечной (ныне Маяковского) на таком же постаменте стоял аналогичный белый гипсовый бюст «первого красного офицера», Клима Ворошилова, с которым, как тогда пели: «сумеем кровь пролить за СССР».

Вокруг величественного здания Омской железной дороги в те годы еще не выросли высокие деревья. Сквер окружал низкий деревянный штакетник, а в клумбах, обложенных белым кирпичом, росли непритязательные «лютики-цветочки». Еще не было и этой чугунной решетки и памятника «вождю мирового пролетариата»...

Однажды, в 1935 году мне довелось лицезреть здесь самого «сталинского железного наркома» – Кагановича. Он подъехал на так называемой «коломбине» – машине бывшего тогда начальника дороги Александра Ефимовича Фуфрянского. Я в это время вертелся у подъезда. Лицо у Лазаря Моисеевича было красное, сердитое. Мельком глянув на меня, он быстро прошел со своей свитой в здание. Как мне позднее рассказывали, он только что выступал на собрании железнодорожников в клубе имени Лобкова. На дороге было много аварий, выступающие высказывались против вождения тяжеловесных составов, а нарком «раскочегарился», громил этих «предельщиков». Говорили, «отец народов», посылая его в сибирскую командировку, напутствовал: «Лазарь, расшуруй «земляков». Мне даже показалось, что он остался недоволен не только проведенным собранием. Подумать только, в самой столице крупнейшая в мире подземная электрическая железная дорога, это выдающееся произведение инженерной мысли и архитектурного искусства эпохи социализма – метрополитен и тот носил его имя.

А здесь, в провинции, возле его ведомства НКПС, даже захудалого бюстика не поставили. Одни «первоконники». Как сказали бы одесситы – «Тоже мне – свой брат железнодорожник». Такого не было даже возле его московской резиденции, помещавшейся во дворце у Красных ворот.

А вскоре и бывшего политкомиссара из бригады героя гражданской войны Н. А. Щорса, начальника Омской дороги А. Е. Фуфрянского объявили не иначе, как «врагом народа». В общем, появилась в нашем городе новая топонимика – не только завод, но и сад, носившие имя Л. М. Кагановича, и даже район.

Очевидцы рассказывали мне одну занятную историю о поездке Буденного по Сибири. Шел 1952 г. В Монгольской народной республике скончался премьер-министр маршал Хорлогийн Чойбалсан. Народный герой Монголии, в конце тяжкого 1942 г. побывал на одном из фронтов с подарками для бойцов. Пообещал Чойбалсан прислать еще и полторы тысячи лошадей для укомплектования кавалерийских частей. Спустя месяц они действительно поступили в 16 армию, которой в то время командовал генерал-полковник И. Х. Баграмян. Позднее мне довелось служить под его началом в Прибалтийском военном округе.

И вот Буденный, инспектор кавалерии Красной Армии, которому было уже под 70 лет, отправился в далекую Монголию, чтобы отдать последний долг национальному герою дружественного нам народа. По случаю траура в Улан-Батор снарядили представительную партийно-правительственную делегацию. Слух о его поездке бежал впереди поезда. Посмотреть на самого Буденного стекались толпы людей. Всем хотелось хоть раз в жизни увидеть «живьем» народного героя, о котором ходили легенды. Стоило ему на какой-нибудь станции показаться в дверях вагона, как люди, забыв о скорбной миссии, обрушивали на него нескончаемое море безбрежной любви, восторгов, аплодисментов. Повсюду основным лейтмотивом звучало: «Братишка наш Буденный, с нами весь народ, голов приказ не вешать, смотреть вперед...». Рассказывали мне, приедут на очередную станцию, так маршал даже из вагона перестал выходить. Толпа народа. Так выглянет из окошка, поприветствует. Неудобно ему было в связи с траурной миссией воспринимать эти изъявления всенародной радости и любви. Мне же его довелось видеть «живьем» лишь однажды, в середине века. В праздничный майский день во время демонстрации. Он стоял на трибуне Мавзолея, рядом с Верховным главнокомандующим. Довелось мне лицезреть и других заслуженных полководцев, посещавших воинские части, в которых мне довелось служить. Среди них был и «первоконник» маршал С. К. Тимошенко, командовавший Белорусским военным округом. Но чаще доводилось видеть тогда еще генерала армии И. Х. Баграмяна. О нем я уже писал в очерке «Солдат Отечества». Но, на мой взгляд, и эти и другие маршалы, включая Г. К. Жукова, в те времена у моих современников не вызывали такого единодушного волеизлияния любви и признательности. Этот социально-психологический феномен «любви к Буденному» – неповторим.

Еще одно воспоминание об этаком местном «двойнике» Буденного. Или точнее, человеке, в лице которого имелось известное сходство с его портретом. Тому лет пятнадцать назад лежал я в госпитале для инвалидов Великой Отечественной войны. Соседом по палате оказался один довольно разговорчивый, общительный, занятный старик. Койки наши рядом стояли. Он поведал мне много разных биографических историй из своей жизни. Фамилия его была Заровный, имя, отчество забыл. Ровесник века, он начинал службу еще в армии Колчака, откуда в годы гражданской войны вместе со своими земляками дезертировал, прихватив с собой оружие. У него был «остепененный» сын, некогда преподававший в Омском пединституте, а затем в порядке «интернациональной помощи» отправившийся в какую-то африканскую странешку просвещать тамошнее «темное население». Старик писал ему пространные письма, по-видимому, о больничных впечатлениях по горячим следам.

Всякий раз, когда лечащий или дежурный врачи совершали свой ритуальный обход палат и задавали всем традиционный вопрос – «есть ли жалобы на здоровье?» – Заровный неизменно отвечал – «есть!». И то, чем его лечат, дескать, не помогает. Молодая врач И. Д. Козякова, исчерпав арсенал своих медицинских возможностей, в конце концов, выслушав, пожимала плечами. Сказав этакое нейтральное: «Но вы же уже пожилой», удалялась. Палатные остряки после ее ухода объясняли: «Ну что ты пристал к доктору, она тебе русским языком сказала: «Вы уже пожили».

Пошел однажды Заровный в парикмахерскую побриться, навести, как говорится, «марафет». Госпитальная парикмахерша, как увидела его, так ножницы из рук выронила, обвела взглядом и сказала ожидающим: «Подождите, я сейчас вне очереди Семен Михалыча «обслужу».

А еще рассказывал он мне, как о благоустроенной квартире хлопотал. Куда только не писал. Партии и правительству. Дошел до самого председателя Омского облисполкома. Тогда должность эту занимал небезызвестный Е. Похитайло. «Больше, – говорит он ветерану, – никуда не пиши». А вскоре старый солдат получил квартирку где-то в Амурском поселке. По такому случаю, на радостях решил пригласить Похитайло на новоселье. «Лично, говорит, прямо к нему домой ходил, а самого не было, жена его обещала: «непременно передам». И очень уж старик сокрушался, что предоблисполкома его не уважил, не разделил радость. Не пришел. Но больше всего удивлялся: «А знаешь, у Похитайло одна прихожая, как вся моя однокомнатная квартира!». Такая вот история о инвалиде Великой Отечественной Заровном из Амурского поселка, обладателе «буденовских» усов.

В период хрущевской борьбы с «культом личности» исчезли и бюсты «первоконников». Когда Вам, читатель, доведется бывать на автобусной остановке у транспортного института, обратите внимание на следующий ориентир. Прямо за киоском по продаже проездных абонементных талонов, в скверике, стоит невзрачный крашеный постамент с вазоном для цветов. Эта «чаша слез», выпитая моим поколением до дна, появилась здесь после того, как убрали бюст С. М. Буденного. А о наркоме Ворошилове даже воспоминания не осталось – бюст снесли вместе с постаментом. Сломали и другой памятник Ворошилову, стоявший против Никольского собора, на месте, где ныне высится Концертный зал. Скульптуры Буденного и Ворошилова в полный рост стояли в вестибюле главного входа в пехотное училище. Перед войной их поставили на крыльцо, у колонн. Мягкий белый гипс, вероятно, не выдержал атмосферных влияний и их вновь убрали внутрь здания. При реконструкции улицы и само парадное крыльцо перед колоннами разобрали.

И в заключение этих мини-рассказиков о легендарном маршале приведу один старый довоенный популярный анекдот, бытовавший в военных кругах омского гарнизона. Писатель И. Бабель, бывший первоконник, написал повесть «Конармия». По ней была поставлена театральная инсценировка. На премьере присутствовал Буденный со своими соратниками, конармейцами. После представления один из сподвижников спросил у Буденного: «Как вам нравится Бабель?» На что маршал, покрутив свой пышный ус, дипломатично ответил: «Смотря какая бабель». Но это не оценка пьесы, а более глубокая мысль о человеке, который уже в 1934 г. на съезде писателей публично начал «курить фимиам диктатору». Судьба автора «Конармии», как известно, была печальной. Но не по вине Буденного.

Много воды утекло с тех пор... Всякий раз, когда я прохожу мимо тех мест, где некогда стояли памятники «красного кавалериста», в душе моей вновь возникает мелодия бывшего «первоконника», композитора Д. Я. Покрасса, создателя знаменитого «Марша Буденного», родоначальника многих массовых патриотических песен: «Веди, Буденный, с нами весь народ...» Я уже не говорю об актуальности строк: «и вся-то наша жизнь – есть борьба». Если у кого-то возникнет вопрос, почему в этом очерке о моих школьных годах столь пространно пишется о Буденном, отвечу: потому что я участник Второй мировой войны. А трижды Герой Советского Союза С. М. Буденный – полководец Гражданской и Великой Отечественной войн.

В заключение разговора о милитаризации школы в прошлом мне бы хотелось высказать некоторые соображения о пользе юнармейского движения в период нынешней «разрядки международной напряженности». Если одной фразой, то – хочешь мира, готовь юнармейцев! Со школьной скамьи. Потому как за одного битого двух небитых дают.

Во все времена любые общества жили в мире больших и малых противоречий. В человеческих отношениях современного общества существует глубокое отчуждение между поколениями. Так было и в годы моей молодости. Но не следует забывать главное: каждое поколение вступает в жизнь на плечах своих предшественников. И при всей разности общественных интересов и потребностей необходимо, прежде всего, использовать позитивный историко-социальный потенциал, накопленный в прошлом. И в этом смысле такой институт социализации подрастающего поколения, как юнармейское движение, имеющий положительные традиции, пока еще не изжил себя. Именно такая система подготовки школьников к вступлению в большую жизнь играет важную роль в становлении личности. Она позволяет молодому человеку легче адаптироваться при переходе в другую среду с более жесткими нравами и нормативными требованиями, в том числе и армейскую.

А что в сегодняшней школе? Откроешь газетину, а там какой-нибудь безродный, как сейчас выражаются, «русскоязычный писатель», забыв национальные корни, как попугай, выражаясь «по-импортому», с умилением сообщает о том, что наши отечественные «бой- и герлскауты совершают зарубежные поездки в Америку на традиционный д-амбари». И мне, старому солдату, по прочтении такого рода информации, вспоминается четверостишие представителя суворовской школы, лихого кавалериста, прямодушного российского патриота поэта Дениса Давыдова:

Говорят умней они...

Но что слышим от любого?

Жомини да Жомини!

А об водке – ни полслова!

Только не надо понимать в смысле «загудеть». Некоторые журналисты, особенно не служившие, страдающие этаким комплексом армейской неполноценности, любят эмоционально порассуждать об ужасах неуставных взаимоотношений и прочих вещах, творящихся, как ныне принято говорить, в «силовых структурах». И если теперь мы наблюдаем массовые уклонения от выполнения воинского долга или дезертирство из Вооруженных Сил на почве пресловутой «дедовщины», то корни такого рода антиобщественных явлений лежат не в живучести негативных исторических традиций, а ослаблении и утрате такого важного элемента, как военно-физкультурное обучение, закалки спартанской. Это необходимо не только для развития качеств дисциплинарных, укрепления физических и психологических у будущих защитников Отечества, но, если хотите, и для проявления доблестей на поприщах службы гражданской. А скаутское движение, все эти «игры на свежем воздухе» избранного общества «по интересам» оставляет неохваченным обязательным обучением значительное число школьников. Да и нынешние родители бегают по докторам за справочками, освободить «дите» от физкультуры по состоянию здоровья и т.д. Попадет такой призывник в армейскую среду, где не только устав, но и сам быт или стиль и образ жизни формирует определенную мораль, взаимоотношения и чувствует себя некомфортно.

И что бы там ни говорили записные неслужилые «мыслители» или «теоретики» от наробраза, «видя бой издалека», давно и не нами сказано, что «позиция силы всегда лучше позиции слабости». Даже применительно к современной общеобразовательной школе – истина вечная и абсолютная. Это понимали еще наши предки и не только в крепости Омской, когда приобщали малолеток к воинскому делу. Воспоминания эти актуальны еще и потому, что Россия вновь зовет на действительную военную службу уже поколение наших внуков. Так что пора, давно пора возрождать юнармейское движение – военно-учебную социализацию в школе, с «младых ногтей». Словом, «хочешь мира – готовься...».