Орнитологический тотем, или О чем поведала сфрагистика

Для умного печать, для глупого замок.

Русская пословица.

Сфрагистика – дисциплина историческая. Это теория, методы, история составления, описания и исследования печатей. К теме нашей имеет самое непосредственное отношение.

Еще в начале 60-х годов, исследуя биографическую «проблему Бухолца», я обратил внимание не только на антропонимический, но и на ее сфрагистический аспект. При выявлении документальных материалов, относящихся к жизнедеятельности Основателя Омска, мною были найдены оттиски его «породной печати». Описание этого важного исторического источника, проливающего свет на его генеалогическое происхождение и фамильное прозвание, в русской сфрагистике отсутствует. А между тем печать Основателя содержит в себе такую информацию, пренебрежение которой привело к искажению ряда фактов. В том числе и к правильному написанию его фамильного прозвания. Нельзя сказать, что я только сегодня вспомнил об оттиске Бухолца. Попытки публикации ряда исторических материалов его биографии предпринимались мной и три десятилетия назад, в канун 250-летнего юбилея Омска. Но они встречали глухое противодействие со стороны известных омских обкомовских идеологов: Е. А. Сухининой, обронившей «сегодня нам это не надо», и зав. отделом Горбунова, сетовавшего «нет бумаги и вообще народ документальные сборники не читает, покупать не будет» и т. п. Ему, видите ли, только художественно-беллетристическую «сдобу» подавай. А здесь – «черный, черствый хлеб истории». И бывший «городской голова» А. И. Бухтияров и партсекретарь В. Н. Демченко, к которым администрация и научные сотрудники облгосархива, в том числе и я, обращались с просьбами помочь издать к юбилейной дате новые документальные материалы, оказались страшно заняты «глобальными проблемами обеспечения жизнедеятельности города» и через технических секретарей передали просителям, что принять их не могут. На этом дело не закончилось. Здесь требуется отдельное повествование. «Варяжские гости, сидевшие на омском столе», они и сам 250-летний юбилей превратили в мероприятие партийно-идеологическое. А что касается печати Бухолца, то главный редактор книжного издательства П. Климина, помню, горячо доказывала мне – «Эту курицу полиграфическими средствами воспроизвести в печати невозможно». И даже, помню, в обком партии не раз бегала жаловаться в отдел печати Желтоногову, Щукину на мою «настырность», настойчивость. Но что с меня возьмешь, беспартийного... Зато для фальсификации истории, бывало, любую самую невоспроизводимую и довольно сомнительную фотографию отретушируют. Вроде борцов за власть Советов Залмана Иудовича Лобкова и Рабиновича, чьи антропотопонимы и поныне украшают омскую городскую территорию. А вот Основатель... Он и шел в какую-то Джунгарию, завоеванную Китаем. А тут, понимаешь, очередную идеологическую песенку все пели: «Русский с китайцем – братья на век...». Ну не вписывался русский дворянин в новую историко-идеологическую ретроспективу.

Вот и в период двухсотлетия Омска, когда шла 1-я мировая война с Германией, Степной генерал-губернатор, исхода из немецкоязычного антропонима Бух-Гольц, распорядился ограничить «юбилейную волну» по намеченной городской Думой программе: «... по обстоятельствам военного времени». Если бы он знал, что Основатель города не немец, а этнически русский, дворянин Бухолц! Совсем другой оборот приняло бы мероприятие. Вот и по нынешним временам, в канун очередного юбилея, устами новой администрации педалируется: БухГольц, БухГольц... В том числе в официальных органах печати – «Вечерний Омск» и др. О фамилии мы еще поговорим в другой статье, а здесь – о печати Основателя.

Вначале немного о русской средневековой дворянской сфрагистической символике. Ибо в прошлом и сегодня печать обладает правовой удостоверительно-доказательной функцией. Припечатать личным или государственным знаком означало – засвидетельствовать документ, сделку и т. п. Следует иметь в виду и то обстоятельство, что большинство представителей феодального военно-служилого сословия были неграмотны и «породная печать» заменяла их подпись на документе. Она отражала графический шифр фамилии. А наиболее распространенным в те времена индивидуальным знаком было изображение тотема. Этимологический смысл термина «тотем» означает – «его род». В тотемизме коренятся древние, религиозные представления о некоем сверхъестественном родстве человека с животными, птицами, растениями... При этом исходили из того, что изображение на знаке личной собственности является не божеством, но «родичем и другом». Таково объяснение тотема как объекта почитания и отражения на печатях.

Орнитологическая символика тотемов на знаках собственности – печатях и гербах русского дворянства не есть произвольное творчество их хозяев. Это социальное явление.

О прозвищном «птичьем» происхождении фамилий свидетельствуют графические эмблемы таких старых дворянских родов, как: Соколовы (герб: в голубом поле серебряный сокол), Скворцовы (ветвь с сидящим на ней скворцом), Чижовы (чиж на ветке) и ряд других гербов и печатей. Скажу еще лишь о том, что родоначальник известного, в бытность Основателя Омска, рода первого сибирского губернатора М. П. Гагарина тоже носил орнитологическое прозвище – Гагара.

Существовала принципиальная разница между личными знаками российского дворянства – коренного русского и выезжего «иноземного» тюркского восточного и западноевропейского. Если у первого знак главным образом – тамга, то у последних – гербовая атрибутика.

У западноевропейских «знатных выходцев иноземного роду» печати главным образом гербовые. То есть отражающие наличие дворянского герба. К примеру, геральдические атрибуты с орнитологической символикой печатей «выезжих иноземцев» мы видим на личных знаках барона Штиглица – изображение горлицы, сидящей на дереве. Даже русские пословицы есть – «Воркует как горлица». Или – «Как горлица заворкует, пора сеять коноплю». В гербе Шейнфогелей – птица, окруженная сиянием. У Гогелей – гоголь из семейства уток. Выражение «ходит гоголем» также отражает прозвищность фамилии. Попутно заметим, что литературный псевдоним великого русского писателя Н. В. Гоголя в полной официальной форме, по родословию, Гоголь-Яновский, что свидетельствует о его польских родовых корнях.

Что же касается коренного, этнического русского дворянства, то, как это видно из архивных источников допетровской эпохи, гербов, а уж тем более «гербовых печатей», оно изначально не имело. Царь жаловал лишь чинами «... а грамот и гербов на боярство и дворянство никому не дает». У кого какой знак – тамга был его и прикладывал. И современник на сей счет писал: «...не токомо у князей и бояр и иных чинов, но у всякого чину людей Московского государства гербов не бывает. А когда случится кому к каким письмам, или послам к посольским делам прикладывать печати и они прикладывают у кого какая печать прилучилась» (т. е. имелась в наличии – Е. Е.).

Вот и в среде военно-служилого класса, к которому принадлежал Основатель Омска, постепенно складывалась тенденция скреплять личным знаком донесения, акты и другую важную делопроизводственную документацию. Печать наряду с подписью подтверждала подлинность документа и его юридическую значимость.

Говоря о таком носителе информации, как печать Бухолца, следует посмотреть на нее в более широком историческом контексте. Она не просто предмет, используемый им в документальном делопроизводстве государства Российского. Это еще и амулет – для защиты от врагов и болезней. Знак собственности и украшение.

Специфика мышления русского служилого дворянства средневековья отражала сугубо утилитарное назначение предметов. Как уже сказано, при отсутствии специальных знаков – гербов и печатей – в дворянской среде широко были распространены разнообразные резные цветные камни, именуемые геммами.

Сфрагистический анализ найденного мной оттиска личного знака Основателя Омска позволяет высказать следующие соображения. Судя по размерам и выпуклости изображения, мы имеем дело с перстневым кольцом, носимым на пальце. Гемма, вставленная в кольцо, размером с современную копеечную монету. Около 2-х см. Углубленность изображения на камне, позволяющая делать выпуклый оттиск, называется инталия.

С точки зрения дворянской сфрагистики феодального периода печать Бухолца свидетельствует не только о ее отечественном происхождении, но и социальном положении владельца. В отличие от «гербовых» печатей выезжих западных родов, выполненных на рыцарских щитах иноземной формы с геральдической эмблематикой, печать И. Д. Бухолца отражает догербовый период русского дворянства. Символ владельца помещен на старом круглом воинском щите, окруженном растительным орнаментом. Судя по дате документа с печатью, она уже имелась у Бухолца еще до указа Петра I о жаловании русских дворян гербами. И это говорит о ее фамильном, наследственном значении. В те времена было принято припечатывать личным знаком не сами письма, а конверты. Они складывались из четвертушки бумаги. В оправе перстня печатки был камень матрица с изображением личного знака-эмблемы. Публикуемые здесь печати Бухолца по способу прикрепления их к документам являются прикладными, а по материалу для получения оттиска сургучные. Сургуч красного цвета с конца 17 в. широко использовался в приказной и частной практике. При вскрытии конверта он, разумеется, потрескался, но хорошо сохранился и отражает изображенный сюжет.

Этой печатью скреплен и подлинный рапорт И. Д. Бухолца с автографической подписью, посланный им Петру I осенью 1716 г. «из полков с усть-Оми реки».

Теперь о содержании самого рисунка. Это, прежде всего, орнитологический тотем. На оттиске мы видим крупную птицу, сидящую на водной преграде. При анализе изображения наиболее существенным является, прежде всего, символическая аллегорическая интерпретация. В духе той эпохи, к которой относится печать. И на этот счет существовали представления, изложенные в специальных руководствах типа: «Толковый Пален», «Физиолога». В них объяснялось значение символических изображений. Попробуем перевести историческое содержание символики печати Бухолца с языка дворянской сфрагистики на современный. При этом мы опираемся не только на толкование эмблем, но еще и на знание родословия Бухолца и происхождение самого антропонима. Так в чем же заключается суть «знамени»?

Идея, смысл, скрытый за видимым изображением крупной птицы у черты, изображающей границу, довольно прозрачен. Она обращена в правую геральдическую сторону. Это эмблема военного человека, точнее его фамильный тотем, свидетельствующий о прозвищности. Птица как бы стоит настороже и охраняет от нападения неприятеля. По орнитологической классификации это бухален – болотная птица из семейства цапель. Предупреждает об опасности громким звуком. У самцов похож на рев зверя. В старом северорусском, московском, новгородском диалектных говорах именуется бухало, букалище, водяной бык...

Отсюда идут и личное фамильное прозвание БуХолц и родовое БуКолт. При огласовке беглое – А превращается в – О, финальное – Ц в антропониме Бухолц в указанных выше диалектных говорах представляется как абсолютно личная форма глагола. Об истории происхождения этого «военного имени» мы расскажем в специальной статье. А здесь заметим, что при отсутствии казенной печати Бухолц клеймил бумаги личной. Как говорится, за отсутствием гербовой пишем на простой.

Документы Герольдмейстерской конторы свидетельствуют о том, что и во второй половине 18 в. официальные лица нередко скрепляли государственную делопроизводственную переписку личными печатями.

Характерный пример из сибирской жизни. Коменданты пограничных крепостей сибирской линии обращались в Герольдию с просьбами о создании казенных печатей. Например, комендант Петропавловской крепости полковник Сверчков на протяжении ряда лет писал рапорты о присылке ему казенной печати: «... под ведомством оной канцелярии состоят и прочие по линии крепости, в которых на записку прихода и расхода казенных вещей и разного звания денежной казны даются от канцелярии шнуровые книги и по неимению казенной печати припечатываются шнуры собственной печатью...».

Наконец, уже в 1784 г. Военная коллегия разослала указ, согласно которому комендантам следовало создать казенные печати на местах. Рекомендовалось изобразить на них гербы тех городов, «которых они обер-коменданты», а если гербов не имелось, обращаться за рисунками в Герольдию.

У Омска герба не было. Лишь через год после этого указа, а именно 17 марта 1785 г., императрица утвердила герб Омской крепости: «... в серебряном поле часть укреплено ис кирпича линии, потому что по Сибирской линии есть оная главная крепость». Он и послужил основой для создания печати коменданта крепости Омской. О печати Омской крепости мы расскажем в другом очерке. Она пока тоже не опубликована.

Что же касается личной печати Основателя Омска, то с исторической точки зрения, как мы могли уже убедиться, она символизирует собой индивидуальный знак, подтверждающий не только прозвищность фамилии служилого дворянина, но и русскую семантику антропонима Бухолц.