... К нам в класс пришла новая учительница биологии Капитолина Петровна, она же будет нашей классной руководительницей, вместо уехавшей Веры Федоровны.

Но она совсем не Капитолина. Я бы назвала её Асей -тоненькая, с легкими светлыми, пушистыми волосами и такими добрыми-добрыми глазами. Кажется, она и сердиться не умеет, кажется, она любит всех нас - своих учеников -добрых и злых, вредных. Мы её меж собой называли просто Капой, нашей Капой. И уроки у неё интересные.

У Веры Федоровны на уроках было скучновато. Все эти органы растений - корни, листья, стебли, цветы -существовали у нее как бы в квадратиках. Мы даже на доске рисовали: квадратик - корень, от него стрелка отходит к другому квадратику - стеблю, ещё стрелка, ещё квадратик... однолетние, многолетние, однодольные, двудольные...

Слушала Веру Федоровну, и становилось скучно. И я перестала слушать, читала из-под парты Жюль Верна, Майн Рида, братьев Стругацких... Когда учительница вызывала, перебивалась на подсказках. Да и подсказчики были не очень надежные. Кое-как на троечку вытягивала.

А у Капы на уроках даже увлекательно. Она так рассказывает о травах, цветах, деревьях, что, казалось, сама разговаривала с ними. Они были словно живые со своими бедами, радостями. Оказывается, у каждого растения свой характер, как у человека. Есть среди них требовательные, капризули и безразличные к уходу, неприхотливые... Мы как бы чувствовали живое дыхание трав, цветов, деревьев.

Я тоже хочу быть биологом. Ведь биология - наука о жизни. Так это слово переводится с греческого: био - жизнь, логос - наука.

... Вчера я была дежурной, задержалась в школе, все ушли, я одна осталась в классе. И так тоскливо, одиноко, горько мне стало. С тех пор, как ушел от нас папа, я чувствовала себя какой-то ненужной, приниженной. Домой не хотелось возвращаться. Дома муторно, хмуро, маму, Маринку жалко, и себя тоже. Почему мы такие несчастные, брошенные, как говорит Софья Александровна, ненужные, сироты при живом отце... Я склонилась к парте и заплакала.

На мое плечо легла чья-то взрослая рука. Оглянулась -возле меня стояла Капитолина Петровна, наша Капа.

- Не надо, девочка моя, не мучь, не терзай себя. Ты же старшая в семье. Ты должна поддержать сестренку, маму. Верю, у тебя найдутся силы... Я тоже такое пережила и осталась совсем одна, совсем одна, - повторила она, - но я стремлюсь... - Капа не договорила, отвернулась, но я поняла, к чему она стремится. Я тоже буду стремиться...

Вот с нашей Капой мы затеяли поход на лесную дачу «Березки». Только не думайте, что это дача с домиками, садиками, клумбочками. Нет! Так называется участок леса, настоящего леса.

Провожать нас пришел папа Зины Хрюминой. Мы сидим с ней за одной партой. Со Светкой нас разлучили, мол, болтаете много на уроках. А как не поболтать, если появляются мысли. С Зиной мы тоже переговариваемся. Так вот о Зинином папе. Он так участливо разговаривал, с такой нежностью смотрел на неё... И я позавидовала Зине, очень позавидовала. Как бы я хотела, чтобы и меня провожал наш папа, но он пока ни разу не зашел к нам, хотя и обещал. Было горько думать об этом, сердце надрывалось. Неужели он нас с Маринкой разлюбил, и мы ему, как чужие? Я чуть не расплакалась...

А Зинин папа - Степан Иванович - он геолог, работает на Крайнем Севере, сейчас в отпуске, начал рассказывать нам таежные истории.

- У вас, конечно, тут медведей в лесу вы не встретите, - сказал он, - не водятся они здесь, а вот на Севере был со мной такой случай...

И Иван Степанович вспомнил об удивительной встрече в тайге. Случилось ему пойти из лагеря геологов к озеру, проверить поставленный там невод. Шел без ружья, даже нож с собой не прихватил, от лагеря совсем близко. Спустился к озеру и увидел: навстречу идут громаднющая бурая медведица и рядом двое малышей-медвежат, видно, воду пили. Медвежата, почуяв человека, на ближнее дерево взобрались, а мамаша шагнула навстречу.

Степан Иванович стоял, как окаменевший. Остановилась и медведица. Степан Иванович повел плечом, и сразу двинулась медведица. Степан Иванович снова замер. Застыла на месте и медвежья мамаша. Так они простояли долго -человек и зверь. И Степан Иванович, наконец, решился: прыгнул в сторону и бросился к своему лагерю.

Дорога была свободна, и медведица вместе со своими малышами двинулась в тайгу. Так они мирно разошлись.

- Вот такой случай произошел со мной в тайге. Вспомнилось перед вашим походом, - сказал Зинин папа на прощание, - здесь у вас медведи не водятся. Но к слову: зверь он тоже мирную политику понимает. Живым существам надо понимать друг друга...

... В полдень мы были уже в «Березках». Но в этих «Березках» росли не только березы. Кажется, здесь собрались все оттенки зеленого. Светлая, какая-то, по-моему, ликующая, праздничная зелень берез, чуть тускнее, белесоватая - осины-лопотуньи, строгая, спокойная, темноватая хвоя сосны, рыжеватая - елей... Глядишь и не наглядишься!

Запрокинь голову и увидишь: кто-то вверху натянул огромную географическую карту. По её иглистому и лиственному зеленому полю струятся голубые реки; над полянами, вырубками они сливаются в голубые озера.

В нашем лесу растут деревья разные, но больше всех мне по душе береза. У нее такая ручьистая листва, ствол будто облит молоком и убегает ввысь, кажется, ветви её сливаются с облаками. И еще мне кажется, каждая березка заглотнула луч солнца, он там остался и светит изнутри. А с ветвей свешиваются коричнево-золотистые сережки. Вся береза в сережках, будто в солнечном дожде.

- В этих сережках зреют семена березы, - объяснила Капитолина Петровна.

Я обняла белый ствол березы. Кора была теплая, бархатистая, совсем живая. Казалось, береза улыбнулась мне, именно мне, и сказала: «Здравствуй!» Потом я увидела березку, у которой надрезана кора, у надреза привязана банка, в нее стекал сок. Казалось, береза плакала...

А по соседству росла осина. Черенки ее листьев длинные, тонкие, как гибкие ниточки, и осина все время волнуется, дрожит, как в ознобе. Ее листья, будто флюгера, ловят движения воздуха. Дыхнул небольшой ветерок, и засуетились зеленые флюгера, и поплыли по ветвям зеленые волны.

- Ребята, кто из вас видел осину в осеннюю пору? - спросила Капа. Оказалось, никто не видел.

- А надо бы посмотреть. Осень красит листья почти всех деревьев, березку золотит, а суетливую осинку зажигает огненно-багряным. Будто бездымные факелы загораются в лесу...

Обязательно пойду осенью в лес, посмотрю на эти факелы. Как красит осень листья деревьев. Всем классом решили побывать в осеннем лесу.

... Капа рассказывала: в древней Греции даже родился миф о могучем племени титанов - древолюдей. Они вытеснили с горы Пелион диких, жестоких кентавров. Сюда к Пелиону пришли древолюди с равнин, горных склонов, вершин, с непролазных болот. Были среди них могучий дуб Дриас, громогласная ель Элатон, поющие серебряно березки. Бой с кентаврами длился семь дней и семь ночей. И жестокие кентавры были изгнаны. Древолюди победили, и по всей Греции разнеслась слава о них.

У деревьев есть голоса: послушайте, как шумит ель, когда ветер раскачивает её ветви, а береза серебряно смеется. Может быть, они рассказывают о подвигах своих предков... может быть...

Тут, в «Березках», на каждом шагу нас ожидало неожиданное. Мы будто землю родную открывали. В траве,

кустах, на деревьях шла торопкая, негромкая, но со многими голосами, жизнь. Шелестело, пело, попискивало, стрекотало. Вот так бы сидела, закрывшись в зелени, смотрела, слушала...

- Все вокруг чудо, - сказала Капа, - каждая травинка, каждая букашка... Но мы не умеем вникать в жизнь природы, стали потребителями, истребителями, и многие из нас не подозревают, что возвращаясь с загородной прогулки, экскурсии с охапками красивых полевых, лесных цветов, мы грабим природу. Ведь некоторые виды растений из-за такого грабежа начали исчезать или совсем исчезли. Поэтому, ребятки, давайте договоримся: рукам воли не давать при виде красивых цветов.

Капитолина Петровна вывела нас на лесную поляну, словно вытканную цветами. Дикая гвоздика протягивала нам свои огоньки-крестики, развесили в траве крохотные лиловые купола колокольчики. А в тени старой разлапистой ели выглядывали серебристо-белые бубенцы ландышей, нанизанные на тонкие стебельки, казалось, дотронешься, и они зазвенят. Оказывается, есть легенда: ландыш родился из горючих слез пресвятой богородицы. Она стояла у креста распятого сына, ее слезы капали крупными каплями на землю, и там вырастали белые ландыши. Отцветая, они превращались в красные, похожие на капли крови, плоды.

Там же, на поляне, мы увидели яркие багряные головки крупных цветов, руки потянулись к такой красе. Капа как будто почувствовала наш настрой, предупредила:

- Понимаю, хочется сорвать, но нельзя, нельзя грабеж... И продекламировала стихи. Мне запомнились первые строки:

Я должен над цветами наклониться

Не для того, чтоб рвать или срезать,

А чтоб увидеть добрые их лица,

И доброе лицо им показать...

- Заглянем в доброе лицо марьина корня, - сказала Капа. - Это лекарственное растение, многолетник. В науке называют пион уклоняющийся. Настойка из корней облегчает страдания при язвенной болезни, малярии, ревматизме. Наша народная медицина широко его использует.

Народ создал о марьином корне легенду. Конечно, начинается она с «жила-была»... Жила-была девушка Марья. Коса ниже пояса. Брови - дугами, глаза, конечно, звезды. Полюбился ей молодец, но ушел он в другие земли, искать счастья. А Марье свет стал не мил, и пошла она искать любимого. Шла и плакала, слезы роняла. Каждая слеза падала на землю, корнем прорастала, из корня стебель тянулся, а из стебля в летнюю пору расцветал цветок. Так на Марьиных слезах заалели, оставили след ее на земле дивной красы цветы. И народ назвал их марьиным корнем, Марьей Коревной... А куда ушла Марья, нашла ли милого сердцу, неизвестно. Но, видно, пронесла она свою любовь, шагала тут по нашей иртышской земле и свой добрый след оставила - целебный корень. Оказывается, целительную силу марьина корня знали в давние-давние времена еще древние греки, и у них была своя легенда об этом цветке. Молодой целитель, по-нашему врач, по имени Пеон - главный врач страны -корнями марьина корня лечил больных людей. Эскулап позавидовал славе своего ученика, решил его отравить. Но боги спасли Пеона, превратили его в прекрасный пурпурный цветок.

Мне больше по душе наша русская легенда о марьином корне, о Марье Коревне...

А неподалеку от марьина корня робко прижались к закрайке поляны скромные цветики иван-да-марьи. Маленькие, золотисто-синие лепестки так доверчиво смотрят на тебя, и кажется, похожи на милые мордашки котят. Приглянулись мне эти скромные цветики.

Наша Капа про них знала сказку о любящих душах, так сказала Капа. Какие это хорошие, светлые слова: любящие души!

Паренек Ивашка встретил в лесу девчонку Машу. Они полюбили друг друга, взялись за руки и пошли по лесу гулять. У Ивашки была сабелька золотая, а у Марьи коса тугая, перевитая синей лентой. Идут они по лесу. Иван сабелькой помахивает, Марья косу с синей лентой покачивает. А навстречу разбойники. Иван сабелькой отбился от разбойников. Обрадовалась Марья, поклонилась низко Ивану, увидела на зеленом кустике ягодку красную, сорвала и съела. А была та ягодка заколдованная, и Марья сразу превратилась в цветок синий-пресиний. Пригорюнился Иван, заплакал, хотя и не пристало добру молодцу слезы лить, и тоже съел ягодку, что росла в траве, и превратился в цветок, только не синий, а золотисто-желтый.

Пролетала в ту пору над лесом птица-перепелица, подхватила оба цветка, переплела в один сине-золотистый и назвала Иван-да-Марья. Так они и остались жить вместе в одном венчике: Иван да Марья, в любви, согласии живут и не расстаются... Ходит слух: в той сказочной стране золотая сабелька Ивана и по сию пору лежит, не ржавеет. Кто ее найдет, рассечет надвое цветок, увидит Ивана да Марью. Но никто не хочет разлучать любящие души; Иван да Марья вовек не расстанутся. Так маленький, скромный цветочек рассказывает людям о большой любви. Это слова нашей Капы, а я только повторяю вслед за ней.

...А вот одуванчики-цветы, словно солнышки желты, цветут с ранней весны до поздней осени.

Сколько раз я рвала эти цветики, а не замечала их повадок. Оказывается, раскрываются одуванчики ранехонько, в пять-шесть часов утра, когда на травах еще роса, а его веселая золотистая рожица уже улыбается нам, прихорашивается на солнышке. А к трем часам дня, наверное, утомляется, складывает свои лепестки в плотный бутон и так отдыхает до первых солнечных лучей следующего утра. В дождь и холод он тоже не раскрывается, наверно, бережет свою пыльцу. Вот такой его распорядок жизни.

Капитолина Петровна рассказала нам еще о том, какой целительной силой обладает этот цветок. Отварами листьев и корней одуванчика лечат заболевания желудка, желчно¬каменную болезнь. Масляная настойка корня одуванчика помогает при ожогах.

И еще хочу добавить от себя. Сколько радости доставляет нам, детям, этот привычный, неприхотливый цветик, что растет по нашим дворам. Кто из нас не сплетал венков из одуванчиков, не собирал золотистые букетики, не раздувал пушистые белые шарики из летучих семян. Спасибо тебе, одуванчик, за ту радость, что приносишь нам, детям, в летнюю пору. Спасибо!

На той же поляне, под расщепленной грозой березой, грустно склонившей свои кудрявые ветви, Светка первой увидела незнакомый цветок.

- Смотрите, смотрите, - закричала она, - как будто горит! Мы побежали. И верно, на высоком стебле словно присело маленькое солнышко с золотыми лучиками-лепестками. Он был единственный на кусте и поэтому выглядел сиротливо, как мне показалось.

- Адонис весенний, у нас на Руси его называют горицветом, - пояснила Капа, - один из первых весенних цветов, вестник весны, видно, доцветает, поэтому и одинок. Удивительно, как он сохранился до сих пор. Видно, хотел порадовать нас, златоглавый... Целебные силы его стебля для больных сердцем известны в народе давно. Древние греки даже сложили миф о цветке Адонисе. Капа рассказала эту легенду о прекрасном юноше Адонисе - сыне царя Кипра. Его полюбила богиня Афродита. Они вместе охотились в лесах на оленей, серн. Но однажды Адонис пошел на охоту один, погнался за диким кабаном, и зверь заколол его своими клыками.

Горько плакала над телом любимого Афродита и в память о нем вырастила на его крови золотоглавый цветок.

Чтобы утешить Афродиту, владыка царства теней Аид стал отпускать Адониса на землю, где он мог жить полгода, а потом возвращаться в подземный мир. Он приходит каждую весну, и на земле расцветает прекрасный золотистый цветок. Я записала этот миф. И еще Капа рассказала нам легенду о Флоре - древней богине цветов и всего зеленого царства. Как это красиво звучит - «зеленое царство»...

Я не видела Флору даже на маленькой картинке в книжке, но мне кажется, у неё должны быть такие же добрые синие глаза и вся она такая легкая, светлая, как наша Капа. Может быть! И еще мне кажется, на Адониса похож Вадим Воробьев из 9-го «Б». У него такие же красивые, светлые волосы, какие, наверное, были у Адониса. И конечно же, он должен быть таким же храбрым, сильным, благородным... Вадим мне очень нравится, и имя у него такое красивое, доброе... А может быть, и я ему нравлюсь. Он так хорошо улыбается мне в школе на переменках, а в библиотеке даже заговаривает, спрашивает, какие книги читаю. Я заметила, в библиотеку он приходит по средам, и я тоже начала по средам ходить. Понятно же, когда тебе улыбается девятиклассник, да еще заговаривает...

По совету Вадима я взяла книгу «Мифы, легенды древней Греции». Мне понравилась легенда о боге солнца Гелиосе и его сыне Фаэтоне. Солнце! Каждая травинка, каждый листик связывают нас с солнцем, они - эти травинки, листики -посредники между солнцем и землей, их зеленые зерна хлорофилла забирают у солнца энергию, отдают ее земной жизни.

Древние греки сочинили легенду о боге солнца Гелиосе и его сыне Фаэтоне. Жил Гелиос в пещере, на высокой-высокой горе, на востоке земли. Там стоял его дворец. Построен он был из хрусталя, а ворота его были отлиты из серебра. Сам бог огня и кузнецов хромой Гефест выковал на створках этих ворот землю и небо. Над сводами дворца сверкали двенадцать созвездий, по которым совершал свой годичный путь Гелиос.

У Гелиоса было две сестры: Селена - луна, освещающая землю ночью, и Эос - богиня утренней зари.

Готовится к уходу, кончается ночь. И вечно юная богиня Эос в розовом одеянии своем летит на белых крыльях, возвещает о том, что Гелиос скоро придет.

Утренняя звезда приветствует Эос, остальные меркнут, гаснут. Широко раскрываются серебряные ворота дворца, и в золотой карете, запряженной четверкой огненных коней, выезжает сам бог солнца. Мчится по небу целый день, а к вечеру опускается в море на западе. Там его ожидает золотой челн, в котором он возвращается в свой дворец на высокой горе.

Плывет золотой челн Гелиоса, и его сопровождают дочери океана - океаниды. Одна из них - Меропа - стала женой Гелиоса и родила ему сына Фаэтона. Это имя по-гречески обозначает «пылающий».

Гелиос очень любил сына и обещал выполнять любую его просьбу. Однажды Гелиос попросил отца позволить ему поуправлять огненной колесницей хотя бы один день. Уж очень хотелось юноше прокатиться по небу на отцовских огненных конях.

- Крут путь на небо, сынок, не справишься ты с огненными лошадьми, - сказал отец.

- Но ты же обещал выполнить любую мою просьбу, - возразил сын, - а я очень и очень прошу, хочу попробовать свои силы.

И отец согласился. Юный Фаэтон вскочил в огненную колесницу, и солнечные кони понесли его по небесной дороге, но вскоре свернули с обычного пути Гелиоса.

Посмотрел Фаэтон с высоты на землю и испугался: как далеко она. А кругом созвездия-чудовища. Вот Скорпион раскинул свои огромные, страшные клешни. Рядом Стрелец натянул свой лук, вот-вот пустит стрелу в сердце Фаэтона. Выше - Телец нагнул свою лохматую голову, грозит острыми рогами.

Выронил от ужаса Фаэтон поводья. А огненные кони продолжают мчаться. Взмоют вверх - холодно становится на земле, все леденеет в лютой стуже. Устремятся вниз - еще горше: опаляется земля жаром, сохнут реки, горят травы на лугах, в пепел превращаются поля, гибнут звери, птицы, главное - люди, люди...

Огромными кострами пылали леса, люди в ужасе метались по земле и не находили спасения.

Увидел такое разорение бог богов Зевс-громовержец, разгневался, поразил Фаэтона молнией. И он, пылая, как падающая звезда, упал в океан. Узнав о гибели сына, опечалился Гелиос. Тучи зависли над землей. Солнце перестало светить. Струи дождя - слезы Гелиоса - падали, падали на землю. Сестры Фаэтона так горько плакали, что превратились в деревья - плакучие ивы...

Это, конечно, только сказка, в сказке - вы¬думка, но в ней намек. Зевс наказал Фаэтона справедливо, из-за него погибло столько живого на земле. Но все же мне жаль упрямца Фаэтона -сына солнца. А Вадиму нисколечки, он даже поговорку вспомнил: «Не зная броду, не суйся в воду». А я так думаю: не зная броду, можно иной раз идти вперед, рисковать...