Для меня новогодний праздник начинался, когда наступало время идти искать елку. Вот мы идем пустынной лесной дорогой, смотрим по сторонам. По обочинам, утонув в снегу по ветви, - елочки, пихты и другие деревья. Можно поискать и здесь, но мы идем все дальше, дальше…

Зимний лес тихий и скучный. Исчезла его непроглядная зеленая тайна. Глаз далеко заглядывает в глубь. Пихточка, которую мы облюбовали, стояла будто под охраной. Между двух высоченных осин. Отец легонько стукнул по стволу обухом топора, чтобы осыпался снег, и, оглядев дерево со всех сторон, сказал: «Ишь ты, как по заказу выросла».

Он утоптал снег вокруг ствола и за два взмаха срубил ее.

Поставили ее в центре комнаты, в ведро с водой, которое замаскировали ватой и блестками. Мы столько навесили на пихточку новогодней мишуры, что она сделалась похожа на огромный сверкающий кокон. Даже брат, он приехал из города на каникулы, ахнул:

- Ну, девки, вы даете! Древо-то само где у вас? Где оно, древо само, спрашиваю?

Мы, эти самые девки – трое сестер, младше брата, еще в школе учимся. Из сестер я старшая. Мы не стали доказывать братцу, что в красоте он не смыслит. Все-таки гость.

Ночью я проснулась от лунного света. Забыла задернуть шторы, и луна смотрела прямо в комнату. Я всегда плохо сплю в полнолуние.

В комнате послышался тихий, как шелест травы, шепот. Кто-то несколько раз повторил: «Здесь есть кто-нибудь?»

В ответ еще тише прошелестело:

- Есть. Это ты спрашиваешь, дерево?

- Я. А кто ты? Мне ничего не видно. Люди все мои веточки почему-то укутали, спрятали.

- Кактус я. Невзрачный, низенький и старый. Но ты не думай, я тоже из вечно зеленых. Значит, тебе сродни.

- Хорошо. Тогда ты меня поймешь…

Я затаила дыхание. Холодок ужаса побежал по спине. Странный шепот затих. Игольчатые лучики вспыхивали и гасли, будто играли на дереве в прятки. А может мне поблазнило? Хотела пойти зашторить окно, но тут снова зашелестел шепот:

- Кактус, сейчас ночь?

- Ночь, но видно. Ты высокая. Твоя макушка достигает потолка. Лунный свет перебирает твои игрушки, скользит по серпантину. Ты очень красива.

- Я знаю. Когда люди увидели меня в лесу, то радовались. Говорили, что красивая будет елка. Только почему елка? Я ведь пихта.

- Ах, какая тебе разница? Разве мы можем понимать людей, а они нас. Мне тоже сейчас вода ни к чему, а они льют.

- Я вот что вспомнила. Соседки осины говорили: «Ты скоро умрешь, потому что красива». «Глупые, старые деревья, - сердилась я, - разве от красоты умирают?»

«Не ты первая, не ты последняя, - бурчали они свое, - посмотри вокруг. Эвон сколько пеньков виднеется…»

Звякнул, словно ойкнул изумленно, упавший на пол стеклянный шар.

«Разбился? Так и надо!» - злорадно подумала я. Чувство непоправимости содеянного сжимало сердце. А тут еще луна нагло таращилась в окно. Чтобы ничего не видеть, не слышать, я укрылась с головой.

…Сестрицы мне не поверили. Братец же, к моему удивлению, слушал серьезно. Странно, что ночной диалог запомнился мне дословно.

- Вот что, сестричка ты моя, невеличка, - сказал он. – Не вешай нос. Не бывало еще, чтоб деревья мыслили. Я подстроил эту хохму.

- Ты?..

- На ленте у меня такая запись. Девчонки в общаге дурачились, сказку сочиняли. Когда ты уснула, я зашел потихоньку и включил маг.

- Подожди! Куда уходишь? Включай свой маг!

- Отстань! Надоела ты своим нытьем! – раздраженно сказал брат и быстренько стал одеваться.

- Пойду, пацанов надо попроведать. Без меня маг не трогать. Он и так на соплях держится. Усекли?

- Иди, иди, сынок. Прогуляйся, - из кухни отозвалась мама. – А музыку свою дай мне. Так сохранней будет.

…Вечером были гости, все хвалили нашу красавицу. Сестрицы веселились. Я ждала, когда разойдутся гости. Братец то и дело заговорщицки мне подмигивал. Улучив момент, я прошипела:

- Пленка где?

- Какая пленка? Ах, да… пленка. Ну, уничтожил я запись. Стер ее, еще утречком, миледи, - хохотнул он и отвел глаза.

Гости разошлись поздно. Мы прибрались и легли спать. Я не зашторила окно… Так же смотрела луна, играли огни на стеклянных шарах и бусах.

«И записи никакой не было! Брат присочинил. И пихта не шепталась с кактусом. Это мне приснилось! – внушала я себе. – Приснилось!»

…Шелест все-таки был, то падали на пол хвоинки.

В каждом доме стоит сейчас дерево. Сколько семей – столько деревьев. Большой прекрасный лес умер…