Встретил давнего приятеля, с которым ещё мальчишками – десятилетия три тому – два поля в геологоразведке оттрубили. Как на ручном бурении надрывались – запомнил, сколько каши с мошкой вместо приправы умяли – тотчас счёл бы, а вот имя напарника из головы вылетело. Он прямо-таки со мной столкнулся, вытянутый внезапно из-за угла мальчонкой лет восьми. За жизнь бы поговорить, в молодость геологическую вернуться, да мальчонка за руку приятеля дёргает, торопит: мол, опоздать можем!

- Сын? – радуюсь за приятеля, попытавшись мальчонку по голове погладить, но он так на меня глянул – неловко сразу сделалось.

- Нет, – вздыхает приятель. – Внук. Третий класс заканчивает.

- Ну, ты даёшь – уже внуком обзавёлся! – удивляюсь. – По сыновней или дочерней линии внук твой? – интересуюсь.

- По сыновней, – отвечает. – Васьки моего сын. Константин, значит, Васильевич. А дочери у меня с женой и не было. Васьки нам одного по горло хватило, да вот отдарил, спасибо ему, Константином Васильевичем, – показал он глазами на внука.

- Дед, мы спешим! – строго напомнил ему внук.

- Ещё минутку, Константин Васильевич, и пойдём, – заробел приятель.

Константин Васильевич вытянул из кармана пиджачка часы-луковицу, щёлкнул крышкой, открывая циферблат, и дал деду разрешение:

- Ладно, минуту можно. Я время засёк.

- Да куда вы так торопитесь? – расстроился я. – Столько не виделись! Зайдём, вон, в кафе, Константину Васильевичу твоему мороженое купим, себе что-нибудь, посидим, поговорим, вспомним времечко, когда и мы такими же были, как твой внук сейчас. Ну, постарше, конечно, – тут же поправился, – да всё одно пацаны тогда…

- Вы другими были, – тоном, не терпящим возражений, напомнил о себе внук приятеля, величаемый по имени и отчеству. – И полминуты всего у вас осталось, – снова посмотрел он на часы.

- Я помню, помню, Константин Васильевич, – засуетился приятель. И мне: – На собрание мы спешим, понимаешь, времени, и правда, в обрез…

- А-а, на родительское к внуку идёшь, вместо сына, дед как-никак, – сообразил я. Да глубоко, оказалось, ошибся.

- Нет, к Ваське моему, – немного смутился приятель.

- Он что, твой Васька, ещё школьник? – разинул я рот.

- Да нет, в армии служит. Второй год. Давно бы отслужил, да всё косил от призыва, сначала Константином Васильевичем обзавёдшись, а потом, как Константин Васильевич подрос, в институт поступив. Да из института Ваську моего выперли за не посещаемость – ещё ведь и работал он, – вот и тянет теперь армейскую лямку. Рядовым пока. За год до возраста, уже освобождающего от призыва, залетел, – пожаловался приятель.

- А собрание-то причём? – не понял я.

- Да комитет детей родителей, которые служат, в части Васькиной, чтоб служили их отцы хорошо, – объясняет. – Воспитывают дети отцов, если кто из них проштрафится… А Константин Васильевич наш, – покосившись на внука, держащего его за руку, добавил приятель, – председатель этого комитета детей служащих отцов.

- Исполняющих святой долг перед Отечеством! – назидательно поправил его внук. И постучал по циферблату часов пальцем: – Ваше время вышло.

- Идём, уже идём! – заторопился приятель.

- А Васька-то твой как служит? – только и успел спросить я.

- Теперь, слава Богу, справно. Тьфу-тьфу-тьфу! – уже отдаляясь от меня, сплюнул, чтобы не сглазить, через левое плечо приятель. И прокричал с гордостью: – Иначе бы Константина Васильевича председателем комитета не выдвинули…

Ну и внук у моего приятеля – до председателя дослужился! Не то что Васька, папаша Константина Васильевича, – второй год армейскую лямку тянет, а всё в рядовых числится. И порадовался запоздало, что не поспел спросить приятеля, где он теперь работает или служит. Ясно и без слов, что не в геологоразведке, поскольку в городе, как и я: конец апреля для геологов – начало полевого сезона.